Немой крик

– Ты можешь представить себе что-нибудь более страшное, чем быть похороненным заживо? – спросил он, когда они подошли к машине.

– Да. Быть похороненной заживо вместе с тобой, – ответила Ким, пытаясь поднять себе настроение.

– Благодарю, шеф. Но я имел в виду другое. Как такое вообще может прийти в голову?

Стоун покачала головой. Такая смерть была слишком ужасна, чтобы ее осмыслить. Она считала, что большинство людей мечтает о смерти во сне в своей постели. Для себя же Ким желала смерти от пули.

Жертву № 2 надо было как-то обездвижить или отключить, пока она лежала в яме. Сознание вернулось бы к ней, когда она почувствовала, что окружена непроглядно черной землей. Она не могла бы ни видеть, ни слышать, ни шевелиться. Может быть, она попыталась закричать, что было бы естественной реакцией на тот ужас, в который она попала. Тогда ее рот должен был заполниться землей, и с каждой попыткой вдохнуть ее нос и рот забивались бы все большим и большим количеством грязи. Воздух постепенно выходил бы из ее тела, и судорожно открывающийся рот глотал бы только почву…

Ким закрыла глаза и попыталась представить себе страх, который охватил девочку, ту панику, которая должна была начаться у этого юного, полуодетого создания. Эту бездну женщина постигнуть не могла.

– Как только человек может превратиться в такое исчадье ада?! То есть я хочу сказать: когда такое начинается? – не умолкал сержант.

– Эдмунд Бёрк[68] был прав, – пожала плечами Ким, – когда сказал: «Для торжества зла нужно всего одно условие – чтобы хорошие люди сидели сложа руки».

– Что ты сказала?

– Я говорю, что эта жертва не могла быть его первой. Очень редко хладнокровное убийство является единственным свидетельством извращенного сознания. Наверняка были и другие проявления, на которые не обращали внимания или которые прощали.

Брайант кивнул, а потом повернулся к начальнице.

– Как думаешь, долго она умирала?

– Думаю, что недолго, – ответила Стоун, но про себя добавила, что для жертвы это все равно было как целая жизнь.

– Слава тебе господи!

– Знаешь, Брайант, я так больше не могу, – сказала Ким, тряся головой.

– Как именно, шеф?

– Я не могу называть жертвы по номерам: номер один, два и три. С них хватило этого, когда они были живы. У нас есть три тела и три имени, и я должна выяснить, кто есть кто.

Инспектор стала смотреть в окно. И неожиданно вспомнила…

Ее пятнадцатый день рождения пришелся на период между приемными семьями № 5 и № 6.

За два дня до этого события к ней подошел один мужчина из обслуживающего персонала.

– У Ким завтра день рождения, и все собирают ей на подарок. Ты сделаешь взнос? – спросил он у Стоун.

Она не отрываясь смотрела на сотрудника приюта целую минуту, надеясь, что он поймет, что только что предложил ей сделать взнос на ее же собственный подарок. Но понимания на его лице так и не появилось…

– Направление, шеф? – спросил Брайант, подъезжая к больничным воротам.

Получив информацию от Дэниела Бэйта, Ким поняла, что помочь ей может только один человек. Ее не смутила даже угроза, которую она получила накануне.

– Я думаю, Бриндли-плейс, Брайант. Пора нам побеседовать с близнецами, – сказала она.

Сержант кивнул, и его пассажирка снова повернулась к окну.

– Я должна знать их имена, – повторила женщина, глядя на дорогу перед ней.

Глава 52

Одетая в шелковую пижаму Никола Адамсон открыла дверь на второй стук. Ее волосы были в полном беспорядке, и, здороваясь, она широко зевнула.

– Прошу прощения, если мы вас разбудили… – начал Брайант.

«Если» здесь было совершенно неуместно, хотя была уже вторая половина дня.

– Поздно задержалась в клубе, – Никола еще раз зевнула и протерла глаза. – Вернулась где-то в пять, то ли ночи, то ли утра – как вам больше нравится.

Она заперла дверь и направилась прямо на кухню. Ким, хотя самой ей было всего тридцать четыре, задумалась, бывали ли в ее жизни времена, когда она вылезала из кровати в таком потрясающем виде.

– Ребята, я рада с вами поговорить, но сначала мне надо выпить кофе, – заявила хозяйка дома.

Стоун отодвинула в сторону сумочку и уселась на софу.

– Сегодня ко мне приходила ваша сестра.

– Она сделала… что? – Голова Никола дернулась.

– Ей не слишком нравится то, что вы нам помогаете.

Танцовщица покачала головой и отвернулась. Банка с растворимым кофе с грохотом вернулась на свое место в шкафу.

Ким показалось, что Бет уже не в первый раз вмешивается в жизнь своей сестры.

– И что же она вам сказала? – спросила девушка.

– Она велела мне оставить вас обеих в покое и не бередить старых ран.

Никола кивнула и, казалось, расслабилась.

– Это она так обо мне заботится. Я знаю, она бывает грубовата, но это от того, что она очень волнуется. – Адамсон пожала плечами и села. – С близнецами всегда так.

Вот именно, подумала инспектор.

– Но я девочка взрослая и сама предложила вам помощь, так что спрашивайте, – улыбнулась Никола. – Тем более что кофе уже у меня в руках.

– Ваша сестра недавно повредила ногу? – спросила Ким, подумав, не этим ли объясняется озлобленность Бет.