Немой миньян

— Это про тебя говорит придурошный предсказатель, что ты праведный еврей? Я ведь тебя знаю, ты столяр-недотепа, который живет ниже по улице. Я видел, как ты таскал доски, как стоял на Синагогальном дворе, вылупив глаза. Так что ты имеешь с того, что ремонтируешь молельню и вырезаешь птичек?»

Столяр бросает на него быстрый взгляд. Он тоже знает солдата-инвалида, который появляется каждый год в одно и то же время, побирается и продает тряпье, пока не проест и не пропьет все, что наживет, и снова пропадает на год. Эльокум Пап терпеть не может этих разгульных бродяг, веселых голодранцев — он ему не отвечает. Герц Городец видит, что серьезный столяр не отвечает ему, и пытается говорить с ним по-свойски.

— Если тебе приелись столярное ремесло и твоя жена, я тебя понимаю, браток. Никто тебя не понимает так, как я. Пойдем вместе со мной по свету, тебе будет весело. Гулять так гулять! — поглаживает ус Герц, и его выбритое лицо расцветает в счастливой улыбке. — Но на что тебе, браток, эти резные деревянные птицы?

— Не с твоей головой это понять, — бурчит столяр и продолжает работать, наморщив лоб. — Откуда тебе понять такую деликатную работу, как резьба, если ты сам не умеешь ничего, кроме как гулять да жить за чужой счет?

Герц Городец весело смеется.

— Придурошный предсказатель Борух-Лейб говорит, что ты праведник. Разве праведник ругается? Балда! Это про меня ты говоришь, что я ничего не умею? Ведь всем известно, что у меня золотые руки.

И он принимается перечислять, загибая пальцы, что он умеет: он умеет брить и стричь, перелицовывать шубы, ремонтировать часы.

— Ты умеешь ремонтировать и перелицовывать, но ремесла от начала и до конца, как, например, столярное дело, ты не знаешь. Правда, есть лучшие столяра, чем я, но они не владеют мастерством резьбы по дереву, а я владею, — так отвечает Эльокум Пап, и его совсем не волнует, что Герц Городец ржет и отвечает на все: «Ерунда!» Наконец солдату надоедает спорить и он возвращается, стуча своей деревянной ногой, на балкон женской молельни.

Две старшие девочки Эльокума Папа знают, где находится отец, и они приходят к нему в гости. Вместе с ними заходят и мальчики, которые стояли во дворе Песелеса вокруг солдата, когда белка и попугай тянули счастливые билетики. Теперь малышня стоит вокруг столяра и восхищенно смотрит, как он режет. Время от времени дети поворачивают головы к балкону женской молельни и слушают, как пол наверху скрипит под тяжелыми шагами солдата с деревянной ногой. Он поет там и насвистывает: «Соловей, соловей, пташечка». Эльокуму Папу хочется крикнуть ему: «Чтобы тебе был злой год! Это же святое место!» Еще лучше было бы подняться с большим молотком к этому бродяге и сказать: «Проваливай из нашей молельни, или я тебе голову проломлю!» Но разве станешь бить калеку, живущего с деревянной ногой? Пусть уж себе там поет, свистит и топает, чтобы на него черный год свалился. Все равно он скоро пропадет на год.

— Ты, папа, делаешь деревянную птицу, которая не может летать. А у солдата есть живая птица, которая по правде летает, — говорит дочка столяра, и большие, черные, влажные глаза пылают на ее бледном личике.

— Живую птицу можно поймать или купить за деньги; вырезать птицу из дерева, да чтобы она выглядела как живая, намного труднее, — отвечает отец.

— А зачем солдату с деревянной ногой птица, которая может летать? — спрашивает вторая дочка столяра.

— Потому что он сам живет на деревянной ноге, вот ему и нравится не деревянная птица, а та, что может летать, — снова отвечает отец и углубляется в работу.

Чужие мальчишки вокруг него тоже погружаются в задумчивую тишину и напряженно смотрят на полено, которое все больше походит на птицу. В бейт-мидраше полумрак, богобоязненная немота ютится в углах. Аскеты учат Тору про себя или дремлют, опершись на пюпитры. Только из женской молельни доносится веселое пение марширующего солдата: «Соловей, соловей, пташечка…»

Товарищ Генех Бегнис

Товарищ Генех Бегнис живет в полуподвале во дворе Песелеса вместе со своей единственной дочерью Пеей, учительницей идишистской народной школы. Генех Бегнис никогда не ходит в молельню. Он низенький и широкий, почти четырехугольный, с коротко стриженными жесткими седыми волосами на голове. Про него говорят, что он лучший столяр в городе. Но он всегда работает по найму, он не хочет быть хозяином собственной мастерской. Все его свободное время уходит на профсоюзы и на работу с народной школой. Дочка ростом и внешностью не похожа на отца. Она похожа на мать, умершую в молодости. Пея высока и худощава, с черными жидковатыми волосами и узким лбом. Нос у нее длинный и острый. Кожа ее бледна до прозрачности. А вот ноги у нее длинные, красивые, сильные. Платья она носит короткие, широкие, с оборочками, как и ее ученицы.