Немой набат. Книга третья

Скверик был овальной формы, с дальним и боковым входами. Его огибал узкий проулочек с односторонним движением, но машин почему-то было немного. Видимо, он упирался в какие-то транспортные неудобья. В тот день Вера, как обычно, сидела на своей лавочке, обдумывая тяготившую ее проблему и вполглаза наблюдая за возней на детской площадке. Случайно обратила внимание, что вдоль изгороди скверика медленно едет большая белая машина, но плач Ярика заставил сразу перевести на него взгляд. Ничего особенного, слегка ушибся, и девчонки бережно растирают ему колено. А когда снова оглядела пустынный сквер, заметила, что белая машина стоит у дальнего входа. Примерно через минуту из ее задней двери медленно вылез какой-то человек и не спеша по мощенной плитками дорожке направился в ее сторону.

Еще миг — и она узнала его!

Сразу сунула руку в наружный карман своего уютного красно-бело-синего кардиганчика с плавными переходами расцветки — вот она, спасительная тревожная кнопка! А Подлевский уже подошел, развалился на противоположной лавочке, лениво сказал:

— Что ж, здравствуйте, Вера Сергеевна. — С издевкой добавил: — Вы, наверное, уже и не надеялись меня увидеть... А я ехал мимо, гляжу — ба-а, знакомая личность!

Вера молчала, отчаянно, раз за разом нажимая на тревожную кнопку.

— Мне почему-то вспомнилось, — все так же лениво, небрежно продолжал Подлевский, пустив в ход домашнюю «заготовку», — что я впервые увидел вас на кладбище, когда хоронили Соколова-Ряжского. Ох, давненько же это было... А недавно на другом кладбище я увидел вашего супруга Донцова. Уже похороненного... Могилка, правда, неухоженная, цветочки завядшие, надгробия нет. Нехорошо, Вера Сергеевна, очень нехорошо так быстро забывать своего мужа. Как-то даже не по-христиански.

Подлевский бил наотмашь, наслаждаясь смятением жертвы. Все шло так, как он задумывал.

По той неторопливой вальяжности, с какой вел себя Подлевский, Вера поняла, что он давно знает о ее трагедии, приехал неспроста и к этой якобы случайной встрече подготовился. Продолжая прерывисто нажимать тревожную кнопку, все-таки сочла нужным неприветливо ответить:

— Вы ошибаетесь, я ждала, что вы рано или поздно объявитесь.

— Но, но... — словно дрессировщик, с нескрываемой угрозой произнес Подлевский. — Вы не в той ситуации, чтобы пыжиться, проявлять гонор и спесь. Отныне, уважаемая Вера Сергеевна, вы должны хорошо себя вести. Вы уже не та, какой были раньше. И я уже не тот, каким был. — Усмехнулся. — Не исключено, вам скоро придется перейти под внешнее управление. Надеюсь, вы меня понимаете?

А она давила и давила на тревожную кнопку, с горечью думая о том, что в тяжкий момент ее жизни помощи, как выясняется, ждать неоткуда. Где этот Твердохлебов? Куда запропастился? Да и что он может сделать? Подлевский, видимо, кое-чего добился, ведет себя как хозяин жизни. Что ему какой-то майор? Но сочла нужным ответить резко:

— Не пытайтесь меня дрессировать. Ничего не получится.

Подлевский от удовольствия даже рассмеялся:

— Ого! Вижу, вы меня правильно поняли... А что касается дрессировки и внешнего управления, знаете, существуют разные методы... — И бросил красноречивый взгляд на детскую площадку.

Это было уже слишком. Молнией мелькнуло в сознании Веры воспоминание о том, как Подлевский пытался сжечь их в Поворотихе. Этот негодяй готов на все, не просто на пакость-подлость, но даже на физическую расправу. Она резко поднялась:

— Вы не смеете мне угрожать.

— Что-что? — с гаденькой улыбкой переспросил Подлевский, еще наглее развалившись на лавочке. — Не смею угрожать? Какие громкие слова! Сколько пафоса!

И в этот миг Вера заметила — нет, скорее услышала! — что у ближнего входа в скверик затормозила какая-то машина. Скосила глаза — из ее задней двери быстро выскочил кто-то большой, высокий, в военной форме и, на ходу надевая фуражку, спокойным, уверенным, твердым шагом двинулся к ней. «Устоев! — мелькнуло в сознании. — Откуда? Как? Он же в дальней командировке».

Подлевский угадал ее взгляд, повернул голову в сторону ближней калитки скверика. От неожиданности вздрогнул.

А Устоев за несколько шагов до пятачка с лавочками громко спросил:

— Вера, что случилось? — Он впервые обратился к ней по имени.

— Папа, папа! — закричали Ирушка с Надюшкой, бросившись навстречу Петру Константиновичу.

Но он строго, по-военному приказал:

— Девочки, по местам стоять. Подождите, дайте взрослым поговорить.

Снова обратился к Вере:

— Что тут у тебя происходит? — И опять впервые на «ты».

Она с ходу включилась в игру и ответила, ткнув пальцем в сторону Подлевского:

— Петр, это и есть Подлевский, которого мы с тобой ждали.

— Это Подлевский? — Устоев грозно повернулся к нему. — Господин Подлевский, что вы здесь делаете?