Немой набат. Книга третья

— Свободный журналист, вольная птица. Правда, вчера вечером по телефону сказал, что получил весьма престижное предложение, — мол, должность солидную предлагают, крутую. Хочет увидеться, рассказать, твердит, будто мой совет ему нужен, без меня, божится, решение не примет. Похоже, что-то серьезное.

Глаша уже знала от мужа, о чем идет речь, однако в данном случае дело касалось сугубо служебных дел, которыми незачем делиться даже со своими. Прикинулась наивной:

— Да, это что-то новенькое.

— Валентин, наверное, узнает. А мне, прежде чем с Димкой увидеться, надо с твоим этот вопрос обговорить... — Горячо воскликнула: — Господи, что же это деется! Какая уж тут любовь, если каждое слово должна согласовывать? Что за любовь под ярмом рассудка?.. Глашка, у меня эмоциональный ресурс на исходе.

У Глаши вдруг слезы покатились из глаз, она по-детски утерлась тыльной стороной ладони.

— Ты чего?

— Тебя-а жалко. Что за жизнь собачья? Любить нельзя-а...

Полина тоже заплакала. Женщины обнялись, вздрагивая и подвывая от тихих рыданий, хлюпая носами. На несколько минут застыли в объятиях, положив головы на плечи друг другу.

Женская пьянка на двоих совсем другая, чем у мужчин. Мужики предвкушают удовольствие от тарабарщины с другом и после выпивки становятся навеселе. Бабы, наоборот, на пару садятся за бутылку, чтобы излить душу, бедой-горем поделиться с близкой подругой, и кончается застолье чаще всего слезами. Мужики пьют с женщинами и за женщин, а бабы только за свое, бабье, и не дай бог появиться в такой момент мужику, всю обедню испортит.

«Какое же счастье, что нет Валентина и можно выть вот так, не стесняясь, облегчая душу, — думала Полина. — Для того ведь и примчалась, чтобы исповедаться».

— Погоди, Полина, — вдруг отстранилась Глаша. — Я так и не уразумела, как тебе Соснин-то подвернулся?

— Да как же! Мы с ним в прошлом году в Поворотихе пересеклись, перед пожаром. Я туда с Кушаком ездила, для прикрытия. В тот раз и твоего Валентина мельком видела, он Кушака наставлял.

— А-а! — воскликнула Глаша. — Это ведь я Вальку в Поворотиху погнала. Там Подлевский злодейство затевал, хотел заживо сжечь Веру Богодухову с грудным ребенком. А Соснин-то и предупредил о страшном замысле.

— Богодухова... Кто такая?

— Потом как-нить расскажу, она не из наших. А Соснин... Точно! Без его подсказки мы бы с Валентином Подлевского прозевали. Святое дело Соснин сделал. Кушак-то в Поворотихе неспроста объявился, — чтобы Богодуховых предупредить. А ты там с Сосниным познакомилась — так?

— Случайно и мимоходом, хотя от Кушака знала, кто он такой. Потому и телефончик дала, на перспективу. Но как мужик он на меня тогда впечатления не произвел. Забыла. И вдруг через год звонит — я вам с Валентином об этом рассказывала. А уж когда встречаться начали, тут я и поплыла. Совсем другим он оказался, чем в Поворотихе. Говорит, и я совсем другая была.

— Господи, как в жизни все случается-переплетается! Что же делать-то, Поля? Ты скажи, кстати, Валентину про наш разговор сказывать, или мы сами разберемся? Дело-то серьезней некуда.

— Нет, Глаша, приехала я к тебе душу облегчить, выплакаться. А разбираться буду сама. Ты мне сказала как раз то, о чем я сама думаю. Выхода нет, и ты права. Я крестилась в возрасте по чину «Аще не крещен есть», и надеяться мне остается только на Господа Бога, без воли Коего ничего у меня с Димкой не сложится. Да, надо оставить все, как есть, а жизнь, она покажет, развяжет узел этот запутанный.

— Да что она покажет-то, Поль? — с горечью отозвалась Глаша.

— Ну, во-первых, пока все твердо не проясню, я его кому-то отдавать напрокат с возвратом не собираюсь. А рожать или не рожать, у него спрашивать не буду, решила уже. Мой вопрос! Так может повернуться, что он и не узнает. А вот когда-а... Бог весть. Когда рожать, зависит опять же от моих обстоятельств. Служебных. Валентину о нашей пьянке не говори, я сама с ним по Соснину посоветуюсь — в другом формате, в другом режиме. Пока буду каждым днем жить. Не уходить же в затворничество, спиной к зеркалу не встанешь. Как говорится, страданье — путь познанья. Сперва, кстати, надо выяснить, в какие кущи райские Димку зазывают и как мне на это реагировать. Я так поняла, Валентин завтра прибывает?

— Послезавтра.

— Скажи ему, что мне срочная встреча нужна... Ну что, Глашка, буду собираться? Вызывай такси.

— Поль, уже поздно, считай, ночь. А ты выпивши, под мухой. Не опасно ли? Знаешь ведь, какие нынче таксисты, по телевизору столько жути. Того и гляди, какой-нибудь разудалый негодник попадется. Может, останешься? Я мигом все оборудую.

— Я с наших разговоров уже протрезвела. Но ты вообще-то верно насчет опасности... Знаешь что, вызывай-ка такси по классу «Бизнес», на «мерседесах» шофера исправные работают, обходительные, без закидонов. Зарплаты моей хватит, чтобы от нечаянной беды ночью пооберечься.

— Только позвони обязательно, когда домой доберешься. Спать не лягу, пока звонка не дождусь.