Немой набат. Книга вторая

Дед, наконец во всей полноте осознавший замыслы Донцова, опять надолго замолчал. Но Виктор чувствовал, что старик, немало испытавший горестей на своем долгом веку, доволен тщательностью приготовлений и теперь продумывает свой подвиг, мысленно готовится к схватке с бедой.

Донцов поднялся со скамейки:

— Ладно, посиди, все обмозгуй. Если вопросы — давай. Аккуратненько объясни Антонине ситуацию, пусть начинает набивать чемоданы, увезу утром в понедельник. И пусть не крохоборствует, все у вас будет в лучшем виде, сам займусь. Главное я сказал: себя сохраните. Зазимуете, повторяю, в Москве, у Катерины в квартире просторно. Я пошел к Вере. Да, Дед, имей в виду, в «Засеке» надо пошуметь основательно. Чтобы все узнали о нашем отъезде во вторник.

— Ну ясно, ясно, Власыч. Что ж я, дубина стоеросовая, медведь-берложник сонный? Смысла не понимаю, что намолвка должна пойти? Глядишь, мы этого супостата и изловим.

По своей деревенской наивности он думал, что поджогом займется сам Подлевский.

Из Москвы Донцов выехал в восемь вечера, с запасом по времени, и около двенадцати уже подъезжал к Поворотихе. Он бодрствовал почти сутки, однако сонливости не было и в помине, усталости не чувствовал. Наоборот, напряжение нарастало, но, поскольку порядок действий ясен абсолютно, голова работала предельно четко. Он был собран, заряжен энергией. У Поворотихи на малой скорости отыскал приисканный удобный съезд на полузаросший проселок и задним ходом съехал туда, метров на десять от шоссе, укрывшись от дальнего света чужих фар. Выключил габаритные огни и стал ждать. Мобильники положил на правое сиденье.

Примерно через час завел движок. Наступила решающая фаза готовности.

Дед позвонил около двух и заполошно закричал:

— Горим, Власыч!

— Из дома быстрее! Из дома!

На другом мобильнике нажал кнопку вызова Веры. Она ответила мгновенно — видимо, держала телефон у уха:

— Мы на месте.

— Выходите...

Включил габариты, фары и дал газу.

Через три минуты он уже въезжал в проулок около цветковского дома, осторожно пятил машину, часто нажимая на тормоз, чтобы подсвечивать зады тормозными огнями. По кузову трижды слегка постучали, он до конца распахнул уже приоткрытую дверь, и Вера с Яриком на руках сперва забралась на высокую подножку, а затем в салон. Дверь негромко хлопнула, и Донцов, не включая огней, осторожно выехал на главную улицу. Глянул вправо — зарева еще не было. Вывернул руль влево, зажег фары и погнал.

Вера одной рукой сзади обняла его за шею, поцеловала, шепнула:

— Как по нотам!

Донцов хотел сказать что-то нежное, но не успел. За первым изгибом алексинской трассы прямо в глаза ударил необычно мощный дальний свет встречного грузовика. Инстинктивно сбросил газ, прижался к обочине, и мимо него промчалась пожарная машина с включенным прожектором. В голове мелькнуло: «Ну и ну! Значит, ждала где-то поблизости, как и я. Из Алексина так быстро не долетишь. Любопытно...» Но за следующим изгибом извилистого шоссе поджидала совсем уж загадочная неожиданность.

Светящимся жезлом его остановил гаишник. Рядом двое военных с автоматами.

Донцов, не дожидаясь требований, опустил стекло, подал документы.

— Кого везете?

— Жену с грудным ребенком.

Гаишник отошел в сторону, позвонил по телефону, видимо, продиктовал кому-то данные Донцова. Вернулся, протянул документы:

— Счастливого пути, Виктор Власович.

Через несколько минут Вера осторожно спросила:

— Что происходит, Витюша?

Виктор пожал плечами:

— Пока не могу понять. Впечатление такое, словно кто-то заранее предупредил Алексин о пожаре, попросив прислать брандвахту, а этот патруль на ночной трассе кого-то подстерегает.

Но, сказав о своих впечатлениях, он предпочел умолчать о своих догадках. Очень похоже, что те тайные силы, которым было выгодно предупредить о готовящемся поджоге, действительно противостоят подлевским и заинтересованы в том, чтобы выловить поджигателей. Судя по их возможностям, мощные силы.

И в этой сопутствующей истории ему снова почудилось что-то символическое.

— Скорее бы домой! — громко вздохнула Вера. — Так устала от этой нервотрепки.

Виктор не ответил. Воронка событий, бешеной круговертью затянувшая их, сужалась. Горячка, в которой они находились двое суток, начала спадать. К тому же пожарная машина, стоявшая «в кустах» и помчавшаяся в Поворотиху, отчасти снимала тревогу за судьбу Деда и Антонины. Ярик спал, Вера, видимо, тоже клевала носом, а Донцову просто не хотелось разговаривать. Он обдумывал заключительный этап своего плана, а кроме того, поскольку опасность миновала и мысли успокоились, снова занялся разгадкой внезапного появления на его горизонтах Подлевского, — опять безрезультатно. До Московской кольцевой автодороги они домчались, когда едва-едва начало светать. Виктор заложил руль вправо и ушел на МКАД.

Но Вера, оказывается, не спала. Впрочем, правильнее было бы сказать, она не дремала.

— Витюша, нам же прямо, к центру. Зачем мы свернули на кольцевую?

Донцов снова не ответил, но притормозил у ближайшего «кармана».