Немой набат. Книга вторая

— За точностью слов всегда стоит точность мысли, великие умы обсуждают концепции, а средним умам интереснее события... Я подхожу к главному. Досадно, что новое производство очень энергоемкое, нужен газ: малая металлургия. Дело не пустяшное, уже запроектирован отвод высокого давления от магистрального газопровода. Небольшой, километров двадцать-тридцать. Ведут его эти, мать их, прагматики обогащения напрямую, как нас когда-то учили, с гегельянским пренебрежением к природе, экономя деньги, время. А этот отвод... — теперь, Валентин Николаевич, слушай особенно внимательно, — надвое рассекает какое-то село Горюхино. Но у газовиков своя система норм, запретов, предписаний плюс зона отчуждения. В общем, полоса получается широкая, придется наущербить, частные дома сносить. А по закону за земли, изъятые для госнужд, надо платить, и это уже твоя епархия, ибо завод в нашем округе. Они со дня на день к тебе нагрянут. Под разрешением и твоя подпись должна стоять — сколько платить, когда?

Слушая это долгое повествование, Суховей лихорадочно думал о предназначенной ему роли. Хитро! В огромном механизме переустройства целой отрасли нашли ма-а-ленькую и вроде побочную болевую точку, которую лечить придется ему, Суховею. Но что значит — лечить? Ускорить решение вопроса?.. Нет, не для того по наводке Винтропа его срочно перебросили в Москву, чтобы он способствовал прогрессу российской экономики. Змея меняет кожу, но не повадки. И в данном случае «кожа» — это Немченков. А если не ускорить — значит, затормозить, попридержать за фалды. Тошнилово! Однако же с политическим нервом задачка. И только подумал, Георгий Алексеевич иносказательно объяснил:

— Но ты же знаешь, выплаты из казны идут со скрипом, надо в деталях разбираться, бумагобесия много, статистика гримасничает, без мороки рубля не высочишь. Одно слово — бюрократический клоповник.

— Я немею пред законом, — вставил Суховей, надеясь сбить его с мысли.

Немченков от неожиданности остановился, непонимающе глядя на Валентина, но уловил шутку, криворото улыбнулся. Однако от своего не отступил — видимо, разговор с Суховеем был тщательно продуман. И про великие умы, обсуждающие концепции, он тоже неспроста. Речь идет о крупном замысле, очень крупном. Дает понять, что вопрос особой важности, концептуальный. Да-а, системный дядя, даже масштабный, из смыслоносителей и, похоже, с политическим опытом, как говорил Сокуров, из «возвышенных людей». Но отстраненная оценка тут же сменилась профессиональной злостью к идейному врагу: оголтелый, токсичный продажник, как у Юнны Мориц, гибрид фраера с фюрером. Надо выяснить биографию.

Между тем Немченков снова вошел в шаговый ритм, мимоходом парировал шутку и продолжил:

— Да-да-да, Хлестаков... Но ребята борзые, скакуняки, жмут на всех парах, договорняк будут предлагать. Им позарез новый цех надо запустить в этом году. Если оплошают, другие заводы понесут большие убытки и дело — под откос, рассосется. Как с нашим лайнером МС-21: американцы и японцы отказали в поставке композитных материалов, все и встало. Пока-а мы раскочегаримся. — Слегка улыбнулся. — А тут, как принято говорить, каузальная связь, причинная: к тому времени все рынки этого самолета займут конкуренты. В итоге Ахиллес никогда не догонит черепаху. А в истории, как известно, остается только счет на табло.

Остановился. В упор посмотрел на Суховея.

— Ты меня понял, Валентин Николаевич?

Суховей молча кивнул. Снова подумал: «Матерый мужик: его спич на слух можно толковать так, будто он озабочен ускорением дела. А для меня совсем иноречивый смысл вложил, жестко дал понять, что требуется на самом деле. Вдобавок с артистическими навыками: даже пушкинское Горюхино к делу привлек». Изощрен в словоблудии. Мелькнула ассоциация, крамольная и забавная: «Ваших, Георгий Лексеич, мыслей не читал, но осуждаю».

После молчаливого кивка Суховея Немченков, похоже, расслабился, сел в кресло за рабочим столом, почти неслышно побарабанил пальцами по сукну, опять посмотрел в глаза Валентину, сказал, чтобы не оставалось сомнений:

— Ну и слава богу. Героям — сала! — Но все-таки еще подхлестнул: — Наш общий друг в этом вопросе крайне заинтересован, считает, что на тебя можно положиться.

«Значит, у этого Немченкова есть прямой выход на Винтропа», — подумал Суховей и ответил так, словно уже в игре:

— Георгий Алексеевич, когда войду в курс дела, надеюсь, позволите с вами посоветоваться.

— О чем речь, Валентин Николаевич! — И указал рукой на люстру, жест, который, по мемуарам, в перестройку использовал Горбачев при некоторых разговорах в рабочем кабинете, опасаясь слухового контроля, а попросту прослушки. Засмеялся. — Как говорится, всегда к вашим услугам.

Суховей снова молча кивнул: все, мол, понятно. И, пожав руки, они вежливо распрощались, наговорив друг другу уйму доброжелательных слов.