Немой набат

Командировка в Женеву «засветила» Вере год назад; она готовила пятиминутный доклад о влиянии демографических «ям» на состав населения. Хлопот было много. Реферат, полный текст, перевод на английский — слава богу, сама «языкастая». Затем эпопея утверждения у завсектором Улитина — фамилия под сонливый характер. И все это, не исключено, впустую из-за нехватки у института средств на командировку. Но судьба улыбнулась, и Вера впервые очутилась на заманчивом западе. В благословенной Женеве, на берегу знаменитого озера с гигантским фонтаном, в европейской штаб-квартире ООН — в сводчатом зале, где с потолка свисают разноцветные бетонные «сталактиты», в ухоженном дипломатическом предместье Женевы, где среди зелени истошно и смешно вопят павлины.

Все было в диковинку.

— Девки, а ну-ка, сверим впечатления, — верещала саратовская Света. — Меня потрясли чистота и порядок.

Питерская Лиля кивнула:

— Это само собой. А в восторге я от озера. Миллион раз видела по телику фонтан, но «живьем» — это нечто! Восьмое чудо света. Или какое там по классическому счету? Седьмое?

— Вера, а ты?

— Мысли разбегаются. Пожалуй, девочки, все-таки Стул. — Она произнесла это слово так, что оно звучало с заглавной буквы.

— Стул, да! Это бесподобно, фантастика! — восхитилась восторженная Лиля. — Грандиозный образ. Все бури и сквозняки века.

— Мощный, так и стоит перед глазами, — поддержала Света.

Увидев этот женевский Стул на площади у зданий ООН, Вера сперва ничего не поняла. Гигантский, трехэтажного роста, деревянный стул с прямой спинкой, у которого одна из ножек неряшливо сломана на высоте пяти метров, — это было жуткое, но и притягательное зрелище. Стул-инвалид, под которым мог свободно проехать трейлер. Сюр... И лишь прочитав надпись у бетонного подножия, поняла: это памятник жертвам противопехотных мин, символ искалеченных судеб.

Сверив впечатления, они намеревались двинуться дальше, но увидели, что мужчина лет сорока, в джинсах и ковбойке, сидевший за соседним столиком, поднялся, подошел к фортепьяно, открыл крышку, удобнее подвинул банкетку, чтобы музицировать.

— Вот они, свободные нравы в их истинном воплощении, — комментировала Лиля. — У меня была мысль сыграть Шопена, но думаю, неудобно. Да и можно ли? Вдруг пианино лишь для антуража? А он ни на кого не обращает внимания, ему сумления до лампочки.

Случайный пианист ударил по клавишам, и у девиц физиономии вытянулись до глубокого декольте. Он играл «Подмосковные вечера».

Зачарованные, они с упоением слушали русские позывные, неофициальный российский гимн. И где? В средневековом центре старой Женевы! Здесь он звучал поистине волшебно. И когда смолкли аккорды, эмоциональная Лиля обратилась к мужчине на инглиш:

— Ду ю лайк Раша?

Он громко рассмеялся:

— Господи! Да я неделю как из Москвы. Слышу, вы лопочете по-русски, дай, думаю, развеселю девчат.

Дальше все было как в сказке. Незнакомец, закрыв крышку пианино, подсел за их стол, невзирая на смущенные протесты, заказал всем капучино и яблочный штрудель — с присказкой: «По-русски, без закуски!» — и девушкам оставалось лишь, раскрыв рты, слушать увлекательные байки этого прикольного парня, который пел и обедню, и оперу о здешних красотах, нравах и порядках.

Поездка в Швейцарию нарисовалась у Подлевского неожиданно — как часто бывает, когда буксует подготовка солидной сделки на заключительном этапе. Лозаннские партнеры притормозили из-за разногласий, и его наняли разъяснить возникшие недоумения в режиме отказа от претензий.

Он вообще любил ввязываться в экспромты, каждый раз, словно мантру — а и верно, из суеверия! — повторяя знаменитую заповедь, идущую от Наполеона, а возможно, от Гарибальди: «Нет великого человека без везения!» Повезло и на сей раз, даже вдвойне.

Практичный, въедливый, он к тому времени не только выяснил личность смазливой девицы, которую приглядел на кладбище, — Вера Сергеевна Богодухова, — не только разузнал, где она работает, но и обзавелся в ее институте своим человечком. Как сказали бы в органах, осведомителем, а для него, Подлевского, просто живым «жучком» на небольшом поощрении.

Этот прием у него был отработан давно, хотя сам он такими мелочами не занимался, подобрав помощника из бывших чекистов, умевшего «фрахтовать» нужных людей. Речь шла о передаче лишь персональных данных, не служебных, а в наши времена полно людей, готовых за гроши охотно служить такими «жучками».

Короче говоря, на Богодухову у него набралось небольшое досье, и настало время «спецоперации» по знакомству. Не подойдешь же в хамку на улице, а предложить подвезти в машине, — наверняка откажется, сразу видно, «я не такая, я жду трамвая», не профура в шортах.

И вдруг удача: она едет на конференцию в Женеву! В мозгу Подлевского заработал мощный компьютер, выдавая варианты знакомства при новых обстоятельствах. Он обожал такие ситуации — с простором для воображения. Еще не решив, как поступить, твердо знал, что игра сделана. Он возьмет свое — красиво, элегантно.

Все более погрязая в уверенности, окончательный план Подлевский с наслаждением додумывал в самолете.