Немой Paris (СИ)

Мы оказались внутри, и я понял, что мне тут не нравится. Я никогда не хожу по таким клубам, где музыка вколачивается в мозг настолько мощно, что начинает раскалываться голова, где настолько сильно накурено, что дым можно увидеть невооружённым глазом, где тусуются странные типы и шлюхи. Хотя, признаться, ещё до того, как я стал популярным, я частенько бывал в таких местах в Берлине, когда нужно было подзаработать или ещё что. Мои друзья всегда любили такие места, потому что там было удобно снять кого-нибудь на ночь.

Мы подошли к барной стойке и заказали себе выпить. Я – двойной виски со льдом. Билл – коктейль. Здесь было душно, голова начала раскалываться от дыма и музыки, и, чтобы стало немного легче, я залпом осушил бокал. Не помогло.

Через какое-то время Билл потащил меня танцевать, и я не стал сопротивляться. Мы влились в поток потных развратных тел и начали неровное движение в такт музыке. Я обнимал мальчишку, боясь, что поток завладеет им и больше не вернёт, а он жался так крепко, что хотелось закинуть его на спину и унести обратно домой в то тихое местечко, которое стало нашим раем.

Я не был создан для таких мест, и Билл тоже. И когда я уже решился попросить его вернуться обратно, мальчишка потащил меня к стойке и снова закал выпить. Он улыбался. Он улыбался только мне.

- Билл!

Я обернулся на едкий голос какого-то парня, который вырвался из толпы и оказался рядом с мальчишкой, повиснув на его шее.

- Вот ты где, сладкий.

От его слов меня вдруг накрыла такая ярость и отвращение, что захотелось убить этого наглеца. Он выглядел ужасно. Синяки под глазами, куча родинок на шее и щеках, мне показалось, что он наркоман. В его руке была банка с пивом, он был одет в рваную футболку и джинсы. Клок волос с левой стороны был выбрит.

- Пошли-ка, детка, - он схватил Билла за локоть и дёрнул на себя, заставляя подняться.

Единственное, что я помню, это пустые глаза мальчишки, которые я не забуду никогда.

А потом я встал и схватил за руку этого наглеца, притягивая Билла обратно.

- Он со мной, - холодно сказал я.

Тот отступил, пытаясь сфокусировать на мне свои раскосые глаза, а потом ехидно улыбнулся.

- О, ну тогда не буду мешать, - он как-то странно взглянул на меня, отчего по моей спине пробежалась толпа мурашек, и я вдруг подумал, что меня сейчас стошнит.

А когда мы вернулись домой, Билл, краснея и отводя глаза в разные стороны, неохотно рассказал мне (конечно, не без моих настырных вопросов), что этого парня зовут Алан. Он торгует наркотиками и телами. Билл познакомился с ним через пару месяцев после того, как умерла его тётя, оставив ему всё своё наследство. Алан казался ему спасительным кругом среди пустого океана, он предложил ему «лекарство от одиночества», он предложил ему способ забыться. Билл приходил в этот клуб, чтобы избавиться от пустоты, он спал со всеми, кого мог снять, кто мог снять его, со всеми, кто попадался на пути. А один раз, когда Билл наглотался колёс, Алан притащил его в какую-то комнату и трахнул его вместе с двумя ещё такими же ублюдками, как и он. Билл почти ничего не помнил из-за наркотиков, но наутро у него остался тот самый шрам у виска, который парень усердно от меня прятал.

«Я… пытался избавиться от боли и не видел другого выхода», - сказал мне тогда мальчишка, отвернувшись.

Наверное, он думал, что я буду считать его шлюхой, но я лишь обнял его и прижал настолько сильно, словно пытался забрать всю его боль себе.

Не знаю, получилось ли…

Билл сказал, что привёл меня туда, чтобы показать Алану, что больше не собирается возвращаться. И именно в тот момент мне больше всего захотелось сказать ему, как он мне дорог, как я боюсь того момента, когда придётся уехать обратно. И именно тогда я понял, что люблю его, но мне эта мысль казалась такой глупой, что я думал, Билл только посмеётся надо мной. И я так ему этого и не сказал…

Я так и не смог.

***

- Такси уже приехало, - тихо сказал я, вытаскивая свой чемодан в коридор. – Самолёт через час…

Билл кивнул, прислоняясь к стене и смотря мне куда-то в ноги.

Я стоял неподвижно и не знал, что делать. Был предел моего отпуска, продюсер разрывал меня звонками уже больше трёх недель, пока я не психанул и не сказал, что возвращаюсь. У меня был контракт, и я ничего не мог поделать. Сегодня… Сейчас. Как же я боялся этого момента.

- Я вернусь, - голос сорвался, когда я попытался быть сильным.

Он кивнул снова и написал:

«Я буду ждать».

Я шумно вздохнул и обнял его, целуя. Я впился ему в губы, сходя с ума от того, что мне приходится уехать. Я сжимал его талию так сильно, словно пытаясь оторвать себе кусок на память. Я был в отчаянии от того, что Каулитц не хочет возвращаться в Германию со мной, потому что там погибли его родители. Я думал, что умру прямо за порогом этой квартиры, не дождавшись окончания тура.

Он попытался отстранить меня, мол, такси ждёт, но я лишь сильнее прижал его к стене, вдыхая напоследок этот родной запах, который я полюбил. А потом я немного отстранился сам и провёл ладонью по его щеке.