Немой Paris (СИ)

Билл вернулся через пять минут. Теперь на нём была серая футболка и сёрферские чёрные шорты с карманами. Он сделал себе чай и сел напротив меня, я заметил, как он снова пристально наблюдает за движением моих рук. Я наблюдаю за ним, а он, как мои пальцы хватают печенье, относят его ко рту, вторая рука поднимает кружку, ставит её на стол, затем снова печенье, пальцы стучат по поверхности, замирают.

Я улыбнулся. Он действительно, как котёнок.

- Тебе нравятся мои руки?

Мальчишка вскинул голову, смотря на меня, и коротко кивнул, затем плавно застучал пальцами по столу, словно играя на рояле.

- О, нет, - я покачал головой. – Я играю на гитаре. Я говорил, что я музыкант. У меня сольная карьера.

Билл запустил руку в карман и достал сотовый, что-то печатая. Затем показал мне.

«Сыграешь?»

Я вскинул бровь.

- У тебя есть гитара?

Он кивнул, указывая в сторону спальни.

- Ладно. Если хочешь.

Он улыбнулся, склоняя голову к плечу, - я снова заметил шрам, отсюда он выглядел больше. Поняв, куда я смотрю, мальчишка опустил голову и встал, забирая мою пустую кружку и ставя её в раковину. Я не стал ничего спрашивать – он поманил меня за собой, и я, поднявшись, плотнее укутался в плед и пошёл за ним, невольно утыкаясь носом в ткань, пропитанную запахом мальчишки.

Он пах лимонными леденцами и сигаретным дымом. Он пах осенью.

Часть 7

Tim David Weller – I won`t let you go (James Morrison cover)

Билл открыл дверь своей спальни и первым скрылся в ней, словно утопая в полумраке. Я, шлёпая босыми ногами по холодному полу и продолжая кутаться в плед, проскользнул следом, прикрывая дверь. Из-за грозы здесь было темно, не смотря на то, что сейчас было не больше часа дня. Мальчишка бесшумно скользнул к столу и включил ночник, указывая рукой в сторону двуспальной кровати, которая занимала почти всё пространство этой комнаты. Я неспешно пересёк её, ощущая под ногами приятный ковёр, и присел на самый край. Напротив меня стоял небольшой телевизор с DVD, рядом в углу шкаф, наверное, с одеждой, справа от меня у окна письменный стол, на котором я разглядел какие-то книги, ноутбук и прочую мелочь. Слева комод – на нём фотография в рамке, на которой была изображена какая-то женщина с прямыми чёрными волосами, наверное, мама Билла. Мне сразу стало интересно, где она сейчас, что делает, улыбается ли точно так же, как на фото? И почему не живёт вместе с сыном, обрекая его на молчаливое одиночество?

У меня было столько вопросов – я хотел знать всё об этом мальчишке, но вот сомневался, захочет ли он открыться мне? Мы ведь знакомы всего ничего, хотя мне кажется, что я знаю его всю свою жизнь. И даже больше. Возможно, когда-то давно, в прошлой жизни, мы с ним были знакомы, возможно, были родственниками или хорошими друзьями. Или любовниками.

Ведь не может же меня так сильно тянуть к нему просто так? И, кажется, его ко мне тоже влечёт, ведь не стал бы он в такую погоду выходить на улицу ради кого-то или звать к себе домой.

Или, может быть, ему просто одиноко?

Билл пересёк комнату и достал из-за шкафа гитару, тут же возвращаясь ко мне. Я взял инструмент и пристроил к себе на колени, чтобы было удобнее играть, затем зажал пальцами пару струн и провёл правой рукой по ним – на волю вырвалось пара нот.

Мальчишка плюхнулся на пол у моих ног, садясь в позу лотоса, и выжидающе уставился на меня. Я хотел уже спросить, почему он не сел на кровать, но подумал, что это из-за того, что ему хотелось лучше видеть мои руки.

Ещё никого в моей жизни настолько сильно не привлекали мои руки. Кажется, мальчишка записался в фанаты, только не ко мне, а к моим пальцам. Как же забавно и мило, просто до дрожи.

Я улыбнулся и постучал пальцами по дереву гитары – она была старой, акустической, с облезлой красной краской, но на удивление настроенная, словно ею не редко пользовались.

Поразмыслив над тем, какую же мелодию сыграть, я решил, что подойдёт одна из моих любимых. Я её исполнял, когда только начинал выступать. Вспомнив ноты, я вдохнул в себя воздух, и начал плавно перебирать пальцами струны, незаметно постукивая ногой по полу в такт песни.