Немолодожены

– … схватить удачу за хвост в первый раз в моей жизни для того, чтобы упасть и разбиться в огненной авиакатастрофе?

Судя по выражению лица, Итан не видел в этом ничего смешного. Когда мимо нас прошла стюардесса, Итан протянул руку передо мной, останавливая ее.

– Простите, не могли бы вы сказать, сколько миль пролетел этот самолет?

Стюардесса улыбнулась:

– У самолетов нет статистики в милях. У них есть налет, количество часов в полете.

Я уже видела, как Итан проглатывает свое нетерпение.

– Хорошо, тогда сколько летных часов у этого самолета?

Стюардесса наклонила голову, явно озадаченная его вопросом:

– Я должна спросить это у капитана судна, сэр.

Итан невольно наклонился, чтобы задать еще вопрос, и я откинулась на спинку сиденья, сморщив нос от запаха его мыла. Обычно этот аромат мне нравился, но сейчас он резко ударил в нос.

– А что вы думаете о капитане? Он опытный? Заслуживает доверия?

Хотя Итан на этот раз и подмигнул девушке, я понимала, что он не менее встревожен, чем минуту назад. Возможно, через флирт он хотел снять это напряжение.

– Он хорошо отдохнул?

– Капитан Блейк отличный пилот, – ответила она, наклоняя голову и улыбаясь.

Я переводила взгляд со стюардессы на Итана и театрально-преувеличенно теребила золотое обручальное кольцо, которое одолжила у Тии Сильвии. Но никто этого не замечал. Итан одарил ее ответной улыбкой. В эту минуту он, вероятно, мог бы попросить у нее номер ее социального страхования, кредитку на крупную сумму, а также ее согласия родить ему ребенка, и не получил бы отказа.

– Конечно, – пришел в себя Итан. – Я имею в виду, что он никогда не разбивал самолет или что-то в этом роде?

– Только один раз, – пошутила стюардесса, подмигнула больше сама себе, подняла голову и продолжила свой неторопливый путь по проходу.

* * *

В течение следующего часа Итан почти не шевелился, ничего не говорил и вообще вел себя так, словно каким-то образом подпирает самолет, чтобы тот не упал с неба. Я потянулась к своему айпаду, но тут же поняла, что здесь конечно же нет никакого Wi-Fi. Я открыла книгу, надеясь затеряться в какой-нибудь восхитительной истории, отвлеченной от нашей жизни, но почему-то никак не могла сосредоточиться.

– Восемь часов полета, и никакого фильма, – подосадовала я, глядя на спинку сиденья без экрана.

– Может быть, они надеются, что твоя жизнь, мелькающая перед глазами, достаточно отвлечет тебя от страха перед полетом?

– О, оно живое, – иронично проговорила я, поворачиваясь к нему. – А разговоры не нарушат давление воздуха в кабине или что-то в этом роде?

Сунув руку в карман, он снова достал свой счастливый пенни:

– Я не исключаю этого.

Я лично знала Итана не слишком хорошо, но по рассказам Дэйна и Ами у меня сложилось о нем такое представление: сорвиголова, охотник за приключениями, честолюбец и местами даже головорез.

Но человек, вцепившийся в подлокотник так, словно от этого зависит вся его жизнь… совсем не был похож на такого парня.

Глубоко вздохнув, он расправил плечи и болезненно поморщился. Во мне метр шестьдесят, и то мне было немного неудобно. А у Итана только ноги были, наверное, не меньше трех метров, и я не могла себе представить, каково все это для него. После того, как он заговорил, похоже, «заклятие тишины» было разрушено. То его колено подпрыгивало от избытка нервной энергии, то его пальцы «пустились в пляс», отбивая дробь по подносу с напитками. Уже даже милая старая леди в мрачном одеянии, сидевшая перед нами, начала бросать на него недобрые взгляды. Тогда он стал улыбаться самым извиняющимся образом.

– Расскажи мне о своем счастливом пенни, – попросила я, указывая на монету, все еще зажатую в его кулаке. – Почему ты думаешь, что он приносит удачу?

Он помолчал, как будто взвешивал риск взаимодействия со мной против потенциального облегчения за счет отвлечения внимания.

– Я не хочу поощрять разговоры в самолете, но скажи, что ты тут видишь – начал он и раскрыл ладонь.

– Монету 1955 года, – заметила я.

– А что еще?

Я пригляделась внимательнее:

– О… ты имеешь в виду, что буквы удвоены?

Итан наклонился и показал куда-то пальцем.

– Ты действительно сумела разглядеть их прямо здесь, в самолете?! Они над головой Линкольна.

И правда, буквы, которые читались в словах о Боге, которому мы верим, были проштампованы дважды.

– Раньше я не видела ничего подобного, – прозвучало мое признание.

– Таких монет всего несколько штук! – убежденно заверил он, провел большим пальцем по поверхности монеты и засунул пенни обратно в карман.

– Они, наверное… очень ценные? – спросила я.

– Стоит около тысячи долларов.

– Ничего себе! – охнула я.

Тут мы попали в небольшую турбулентность, и глаза Итана дико забегали по самолету в поисках кислородной маски, которые, как нам сообщали, могут появиться в любой момент. Надеясь снова отвлечь его, я спросила:

– Как ты достал его?

– Я покупал бананы как раз перед собеседованием, и эта монета была частью моей сдачи.

– И что же?