Немцы! (СИ)

общества. КГБ (для тех, кто не знает: комитет государственной безопасности - мощная структура для борьбы со шпионажем и инакомыслием) даже за немецкую военную кепи на голове отправило бы человека в зону или в дурдом на перевоспитание. А тут все полностью в немецком обмундировании и с оружием - двое несли на плечах ручные пулеметы, пятеро были с МП - 38, четверо с карабинами. У всех на боку бачки противогазов, на головах каски, обтянутые какими-то тряпками. Все это тянуло на высшую меру. Поэтому страх, окативший нас с головы и до сжавшихся в комочки мошонок, был не мистического характера, а чисто практическим - приходилось слышать про ,,черных следопытов,, и про то, как они ликвидируют свидетелей, которые могли их сдать ,,гебистам,,. Затаив дыхание и попытавшись сделаться невидимками, мы смотрели на идущих людей в форме, хорошо знакомой по массе военных фильмов (в то время эти фильмы составляли в основном весь советский кинопрокат). Лица идущих были усталыми, даже измученными, но целеустремленными. У идущего вторым из-под пятнистой накидки, что то вроде пончо, на левом рукаве коричневело большое пятно, которое я определил как засохшую кровь. Знаков различия не было видно, но петлицы были темного, может черного цвета. В память впечатались мелкие детали - вымазанные уже засохшей глиной голенища широких и коротких сапог, вытертые поясные ремни, пропыленные френчи и накидки, пыль на касках и оружии, недельная щетина и та же пыль на лицах. Все продвижение группы по тропе происходило в абсолютной тишине, не было ни слов, ни звука шагов, ни шороха одежды. Единственным звуком, который мы с Иваном слышали, был тот металлический ,,бряк,, - с которого все и началось. За пару минут группа прошла над нами и исчезла в тени леса. Минут двадцать мы с Иваном молча и не шевелясь, просидели в своем ,,схроне,,. Только поглядывали друг на друга и мимикой пытались объяснить свои переживания. Прошло еще минут десять и мы встали и быстро, стараясь не шуметь, сложили свое барахлишко в вещмешки, проверили патронники своих дробовиков (про то, что у нас есть ружья, мы и не вспомнили, да и хороши бы мы были с утиной дробью против двух МГ) и быстренько поднялись наверх, к тропе. После кратковременного дневного дождика песок тропинки был весь в следах от капель дождя, как идеальная КСП (контрольно-следовая полоса) и мы рассчитывали рассмотреть следы подошв прошедших по тропе бойцов. Но, к нашему невероятному удивлению, следов сапог на тропе не было. Не было вообще никаких следов! Мы тут же тщательно осмотрели траву вокруг тропы, предполагая, что если группа специально не следила на тропке, то росу на траве обязательно бы сбили. Но роса равномерно поблескивала на всем видимом окружении и ни следочка нигде! Вот тут мы еще раз испугались, уже как-то даже сильнее, чем сначала. И рванули по тропе в сторону дома. Уже пройдя обелиск на Синявинских высотах и выйдя на грунтовку, в темноте присели на большой плоский камень на обочине и попытались

обсудить происшествие. Выяснилось, что видели мы абсолютно одно и тоже. Совпадали мельчайшие детали, вроде того, что у замыкающего противогазный бачок был прицеплен к поясному ремню, а не висел на длинном ремешке, как у остальных. Так что версия ,,глюка,, отпадала. Но что же мы тогда видели? И что могло бы случиться, если бы немцы нас заметили… О происшедшем, не сговариваясь даже, никому никогда не рассказывали, уж на что Иван любитель поговорить, и тот помалкивал. Понимали - насмешек будет не обобраться, все начнут выяснять, сколько мы на охоте выпили, да не грибной ли супчик у нас был вместо ухи ( в наших местах растет один маленький хитрый грибок, его поешь - и с Аллой Пугачевой запросто общаешься, или там с Рональдом Рейганом). Да и ,,гебешников,, побаивались - могут ли нормальные советские граждане видеть вооруженных людей в немецкой форме спустя тридцать лет после Победы? А если увидели, то почему сразу же не сообщили? Только жене однажды рассказал, да бабушке - она, покойница, была в то время еще крепкой и в церковь за девять километров пешком ходила, так бабушка только перекрестилась и тихонько мне сказала - видели вы души неупокоенные, давай завтра в храм пойдем, помолимся. Мой ведь тоже в чужой земле лежит. И вот прошло уже тридцать лет, и мы с Иваном постарели и внуков нянчим, а все равно, как вечером на охоте заметим, что туман ложится густой и без сырости, сразу собираемся и с этой лежки уходим. Кто его знает, что можно еще увидеть. Или не только увидеть - знаете, сколько людей исчезает бесследно?