Немтырь

Наконец наступил положенный срок. Собравшись в дорогу, который раз внимательно осмотрел хозяйство, развел вокруг дымокуры, чтобы не дай Бог, в его отсутствие не пришел медведь. Рассчитывал вернуться через три-четыре дня.

К знакомому месту он подходил быстрым шагом, почти бежал. Вдруг его ждут? И каково было разочарование, а затем и недоумение, когда не обнаружил следы присутствия людей. Нет, они были: размытое дождями кострище, вешала для просушки сетей под деревьями, вертикально поставленные под елями сухие сутунки для костра. Не веря своим глазам, метался по берегу, надеясь найти хоть какую-то мелочь: свежую щепку, след на песке. Ответом была замытая вешней водой коса, где не ступала нога человека, да старые пеньки. В этом году Дмитрия и Андрея здесь не было.

Теряясь в догадках, стал ждать. Надеялся, что вот-вот на противоположном берегу раздвинутся тальниковые заросли, из них выплывет знакомая долбленка. Жил на переправе долго: день, другой, третий. Жег большой костер, варил уху: придут голодные, будет чем накормить, хотя понимал, что из его котелка есть не будут.

На третий день к вечеру решился переплыть на другой берег. Думал, что братья рыбачили, но не приплывали сюда, стараясь не выдавать себя. Срубил сухую пихту, связал плот. Благополучно перебравшись, пошел вдоль берега. В дальнем углу тихой курьи нашел спрессованную снегом долбленку. Осенью после рыбалки Дмитрий и Андрей вытащили лодку из воды, уложили на лежки, перевернули, но весной не откопали. Тяжелая, сырая масса плотного снега раздавила посудину в лепешку, как скорлупу кедрового ореха. Неподалеку под елью в сухом месте висела сеть для режевания. Внимательно присмотревшись, понял, что в этом году ее не использовали для рыбалки.

Находка озадачила и насторожила. Неприятное предчувствие закралось в душу: не сомневался, что со староверами что-то случилось. Не раздумывая, несмотря на поздний час и запрет, пошел в деревню.

Сразу от берега начиналась хорошая конная тропа. По ней братья возили на лошадях рыбу. Сейчас ее замыло водой, не было свежих отпечатков копыт. Кое-где через нее лежали поваленные деревья. Все указывало на то, что здесь никто не ходил с прошлого года. Несмотря на ночь, тропа привела Яниса к знакомым покосам.

Сюда он приходил осенью, ждал Катю. После его ухода тут немногое изменилось, разве что зимой старообрядцы вывезли сено. Чистая, без кочек, камней и корней площадь радовала густой, едва не по пояс, травой. Через пару недель можно начинать косить.

Не задерживаясь, пошел знакомой дорожкой, вскоре вышел на околицу. Остановился перед поскотиной, раздумывая, идти дальше или подождать. Ранний рассвет растворил ночную мглу, но не прогнал сгустившийся над деревней туман. Идти к старообрядцам небезопасно: не ждут, могут натравить собак или, еще хуже, в «молоке» пальнут из ружья. Решил оставаться на месте, пока не уйдет темнота, а там будет видно.

Отошел на небольшое расстояние в сторону, устроился на пригорке. Отсюда, с некоторой возвышенности, должно быть хорошо видно дом Кати. С затаенным дыханием подумал, что сегодня увидит девушку хоть издалека. В ожидании несколько раз принюхивался, чувствуя стойкий запах гари. Слушая тишину, удивлялся, почему не лают собаки, обычно в эту пору они должны подавать голос. К тому же не поет петух и не мычат коровы. Все это казалось странным.

Наконец-то из-за покатой горы выглянуло солнышко, постепенно растворило разлившуюся пелену. Сначала Янис не поверил своим глазам. Вместо привычных домов и хозяйственных строений — размытые черные пятна. Проявляясь, они представили страшную картину пожарища.

Бросился к дому Кати, подбежал, остановился рядом. На его месте — останки обуглившихся бревен. Все, что раньше было крепкой усадьбой, сожжено дотла: дом, летняя кухня, стайки, пригоны, дровенники, сеновалы, погреба. Вместе с ними — сельскохозяйственные орудия труда. Он видел обгоревшую сенокосилку, плуг, веялку, молотилку. В золе валялись искореженные огнем металлические предметы, служившие хозяевам в быту и работе: чугунки, прихватники, котелки, топоры, косы. Создавалось впечатление, что застигнутые пожаром хозяева не могли в суматохе спасти свое добро.

Янис посмотрел вдоль улицы. Соседские дома и постройки также были преданы огню. Вся деревня, семь домов, выжжены дотла. Как будто страшный пал, подхваченный сильным дуновением ветра, в одночасье слизнул все, что строилось долгими годами. Еще в прошлом году, рассматривая далеко расположенные друг от друга дома, Янис сделал вывод, что все у староверов построено добротно, никакой ураган не мог перекинуть пламя с одной крыши на другую. Получалось, что деревня была выжжена специально. Но кем и зачем? На этот вопрос дать ответа он не мог. Сначала предположил, что старообрядцы, скрываясь от гонений, сами сожгли свои усадьбы, ушли в тайгу еще дальше. Тотчас отмел эту мысль: они бы не бросили сеялки, веялки и топоры. Для жизни в природе любая железка имеет особую ценность. Даже консервная банка из-под тушенки, ржавый гвоздь идут в дело.