Немые чувства (СИ)

— Я… Я должен был тебе давно сказать, — все же начал брюнет, — а в нашу последнюю… Встречу, да… Вообще был обязан, но… Не решился, наверное, и… Великий Род… — согнувшись в три погибели и ткнувшись лбом в колени, Панков стиснул зубы. “Ну же, ты же мужчина! — мысленно рыкнул он на себя. — Ты не можешь заставить ее винить себя!” — То, что между нами было… Нет-нет, погоди, я хочу объяснить! — только паника и неприкрытая мольба в его пьяном голосе заставили Аню сесть обратно и все же принять этот разговор. — Ты не должна чувствовать себя виноватой в том, что случилось, потому что… — разрушить ее доверие? Уничтожить себя в ее глазах? Потоптаться по осколкам сердца напоследок, лишая раз и навсегда возможности хоть кому-то верить? — Потому что так случается, Ань. Я, конечно, тот еще эксперт в отношениях, — горько усмехнувшись, вампир взъерошил волосы дрожащей рукой, — чувствую себя подростком, правда. Впервые чувствовал такое, но, Ань, правда, — он повернулся к ней лицом, поджав под себя одну ногу, — вины твоей нет. Это же сердце, ему не прикажешь, — ну вот, еще одна ложь… — нет, я, конечно, мог бы… — “Ага, опять. Скажи “опять”, трус!” — Мог бы приказать тебе полюбить меня, но это было бы, по меньшей мере, нечестно, правда? — Дымова зеркально повторила его позу и разглядывала своего главу в полумраке полными слез глазами. — Но я вот что хотел сказать, — вздохнув, униженный в собственных глазах своей нерешительностью Панков окончательно отбросил признание, — во-первых, ты не должна чувствовать себя виноватой, пожалуйста. А во-вторых… — набравшись наглости, он накрыл ладонью ее руку, чуть сжал. — Спроси у кого хочешь, придет ли Андрей Панков к кому-нибудь с пиццей поболтать, если он не хочет с этим кем-нибудь болтать, — не выдержав, Анна улыбнулась, смаргивая слезы, — вот, вот, улыбайся! — через силу растянул губы в ответной улыбке парень. — Улыбайся и не избегай меня, ладно? Давай будем дальше общаться, хорошо? Просто… Ты умеешь слушать и понимать, дело даже не в том, что ты не перебиваешь, — Дымова фыркнула, отведя взгляд, но улыбаться не переставала, желая хоть исполнением его просьб немножко загладить вину, — ты из тех, с кем можно говорить о чем угодно. И я не хочу тебя терять. Черт, правда, я слишком пьян, чтобы думать адекватно, но давай я сейчас извинюсь, а ты потом сделаешь вид, что тебе это приснилось? — думая, что глава имеет в виду этот разговор, девушка кивнула.

И вздрогнула, когда на щеку легла теплая и чуть влажная ладонь. Упираясь другой рукой в подлокотник за ее спиной, Андрей подался к ней всем телом.

Касание губ к губам было настолько невесомым, что его, в самом деле, нетрудно было бы принять за грезу, если бы Аня не почувствовала вполне реальное отвращение. Панков отстранился, шепнув неуклюжее и робкое “прости”, и обращенная почувствовала ненависть к самой себе за такое мучение для беззаветно влюбленного парня. Он все еще был тем, кому она доверяла, с кем могла разделить все, поэтому искать успокоение в его объятиях было самой естественной вещью на свете.

— Я так тебя люблю, — задушенно прошептал брюнет, крепко и осторожно обнимая девушку, — и потому отпускаю. Ты самый светлый человечек в моей жизни. Правда, я все испортил — и твою жизнь, и наши отношения, и этот вечер, но, надеюсь, ты была счастлива со мной. Пообещай мне, что будешь счастлива, ладно? — откликом на жаркую боль в груди и тихие всхлипы Ани стали пугающие его самого слезы, предательски навернувшиеся на глаза. Со смерти сына такого не случалось… — А если тебя кто обидит, так я ему вполне по-дружески морду начищу. Правда, придется бороться за это право с Олегом и Александром, но я готов. И я всегда буду рядом, всегда помогу и выслушаю, хорошо? А сейчас, пожалуйста, выпей успокоительное и снотворное и ложись спать.

Высвободившись из желанных объятий, вампир торопливо прошел в прихожую, присел, обуваясь.

Дымова вышла за ним, зябко обнимая себя здоровой рукой. Она понимала, что лучше не просить его остаться, да и хотелось побыть одной. Но еще хотелось поблагодарить за все.

Всхлипнув, Анна медленно приблизилась к главе и, поднявшись на носочки, аккуратно поцеловала его в уголок губ.

— Ань, я… — крепко зажмурившись на секунду, Андрей выдохнул: — Спасибо.

И, пока не наворотил делов, смылся в подъезд. Там уже стоял ухмыляющийся Олег.

— Вы помирились? — удовлетворенно уточнил он.

— Это был прощальный поцелуй, — еле слышно ответил вампир, сползая по стене на пол.

Он думал, что ему больно было от этого расставания. Оказалось, он вообще не знал, на сколько сильную боль может причинить любовь.

Дымов хотел было съязвить, что Андрею не впервой отказываться от девушки ради ее же блага, но вместо этого насильно поднял его и потащил в ближайший бар напиваться.