Немые голоса

– Я стараюсь не особенно вслушиваться в сплетни. – Она снова сгребла свою большую бесформенную сумку. – Если это все, то ванна и прохладное вино ждут меня дома. Одного бокала мне всегда недостаточно.

Он остался на своем месте и смотрел в окно, пока она не вышла из отеля. Женщина с ресепшена достала из сумки мобильный, нажала на кнопку и приложила к уху. У машины она повернулась, и он увидел, что она хмурится и разъярена. Эшворт был готов поспорить на свою полицейскую пенсию, что она говорит с сыном.

Глава седьмая

В это время в доме Листер Вера пыталась убедить Ханну переехать к родителям Саймона, хотя бы на несколько дней, но девушка отказывалась.

– Я хочу не спать всю ночь и плакать. Наверное, напьюсь. Все это я могу делать только в собственном доме.

– Тогда мы можем подрядить офицера пожить с тобой.

– Нет, – ответила Ханна. – Категорически нет. Я бы этого не вынесла.

Она снова подошла к окну и уставилась на сад внизу, который теперь был покрыт тенью.

– Вы останетесь с ней? – Вопрос Веры был адресован Саймону. Девушка не обращала на них внимания.

– Конечно, – сказал Саймон. – Я сделаю все, что она захочет.

Он подошел к Ханне и обнял ее со спины. Кажется, они не заметили, как Вера ушла.

Выезжая из деревни, Вера увидела тот белый дом, о котором говорила Ханна, и, поддавшись импульсу, свернула на подъездную дорогу. Она по-прежнему видела в Саймоне и Ханне лишь детей, и ей бы хотелось, чтобы кто-то из взрослых позаботился о девушке или хотя бы был в курсе происходящего. Кроме того, возможно, мать Саймона и Дженни Листер дружили. Возможно, женщина владела какой-то полезной информацией.

Как только Вера проехала мимо тисовой ограды, она сразу заметила, что сад безупречен. Нарциссы уже отцветали, но все равно все пестрило яркостью: темно-синие гиацинты, незабудки и пурпурные морозники. Лужайку уже даже подстригли – в первый раз за сезон. «Либо эта женщина – фанатик, либо платит садовнику». Вера терпеть не могла опрятные сады и больше интересовалась съедобными посадками, чем цветами. У нее в саду неровными клочками росли одуванчики, и она набирала их листья на салат в те редкие минуты, когда хотела поесть здоровой пищи. Ее соседи, стареющие хиппи, не любили приводить в порядок свой сад. Интересно, что бы они сказали об этом месте.

Наверху скрипнуло окно. Шум машины привлек чье-то внимание. Вера задалась вопросом – разлетелись ли уже по деревне новости о смерти Дженни. Рассказал ли Саймон своей матери, что жертва – мать его девушки? Может, и нет. Он так быстро приехал к Ханне, что у него точно не было времени на разговор. Из дома никто не выходил. Мать Саймона, если это она была наверху, наверное, не захотела бы, чтобы о ней думали как о женщине, которая подглядывает из-за занавески. Или, может, она просто надеялась, что посетитель уедет?

Вера позвонила в колокольчик, на лестнице послышались шаги, и дверь открылась.

– Да?

На пороге появилась высокая женщина за пятьдесят, возможно, возраста Веры, но такая же опрятная и ухоженная, как ее безупречный сад. Темные волосы локонами убраны назад, серые брюки, белая хлопковая рубашка и длинный серый кардиган. На губах помада. Она что, собиралась куда-то или носила макияж всегда? Вера стояла на крыльце и думала о том, какими странными бывают женщины.

– Я могу вам помочь?

Женщина начинала терять терпение. Инспектор видела, что она растеряна. Машина, на которой приехала Вера, была большой, новой и довольно дорогой. Один из бонусов ее ранга. Миссис Элиот наверняка подумала, что за рулем такой машины будет успешный мужчина. А Вера была крупной и неопрятной, без чулок и с пятнистой кожей. Она никогда не красилась и выглядела бедной.

– Я из полиции Нортумберленда. Инспектор Стенхоуп.

Где-то на дне сумки валялось ее удостоверение, но лучше туда не лезть, чтобы не наткнуться на кусок сэндвича с беконом, который остался со вчерашнего завтрака.

– Неужели? – Женщина показалась озабоченной, но не испуганной, как часто бывает, когда полицейские неожиданно стучат в дверь. «Что я натворила? Произошел несчастный случай? Что-то случилось с мужем, с дочерью, с сыном?» Мать Саймона переварила информацию и выглядела почти возбужденной. Может, она все же слышала об убийстве соседки. Впрочем, ни горя, ни имитации горя не было.

Она протянула руку.

– Вероника Элиот. Вы тут насчет Конни Мастерс? Она сменила фамилию, но я ее сразу узнала. Так и думала, что однажды ей предъявят обвинения.

Имя показалось Вере смутно знакомым, но она не хотела отвлекаться.

– Я здесь насчет Дженни Листер.

Женщина нахмурилась. Сбита с толку? Разочарована?

– А что насчет Дженни?

– Значит, сын вам не сказал?

Женщина покачала головой.

– Слушайте, дорогая, почему бы вам не впустить меня в дом?