Немые голоса

Вера ехала по узким проселочным дорогам от «Уиллоуз» в Барнард-Бридж, засекая время. Особых причин тому не было, просто это казалось логичным, и она еще не была готова вернуться в полицейский участок в Киммерстоне. Она еще не определила подозреваемого среди жителей деревни. Конни Мастерс не оставила бы ребенка одного в доме, чтобы проехать десять миль ради убийства бывшей коллеги, и, хотя Вере нравилось представлять себе Веронику Элиот на скамье подсудимых, она не видела мотива. Зная план фитнес-клуба, скорее можно было предположить, что нужно искать кого-то среди персонала. Надо бы прижать этого студента-уборщика, чье появление совпало по времени с кражами в «Уиллоуз». Может, заедет к нему после обеда, застанет его врасплох. После того, как сама поест.

Вчерашний туман рассеялся, и было солнечно и непривычно тепло для такой ранней весны. Завернув за угол, она заметила посреди дороги пару. Ханна Листер шла за ручку с Саймоном Элиотом. На Ханне были джинсы и белый кисейный топ. Саймон по сравнению с ней казался большим и неуклюжим. «Красавица и чудовище», – подумала Вера. Даже со спины, на расстоянии, между ними чувствовалась связь, словно какой-то электрический заряд, и Вера снова ощутила укол зависти. Неужели она настолько жалкая, что всегда чувствует себя так при виде влюбленных? Неужели ей хочется, чтобы все в мире были так же одиноки, как она?

Молодые люди сошли на обочину, чтобы пропустить ее, но она притормозила.

– Вас подбросить?

Она сразу же поняла, что надо было проехать мимо, сделав вид, что не узнала их. Для Ханны это был короткий момент счастья, небольшой побег. Открыв окно машины, Вера услышала пение птиц из леса рядом с дорогой и поймала себя на том, что пытается отличить звуки каждого вида по отдельности. Отец постоянно проверял ее, когда они были на улице вдвоем: «Ну же, Ви, не будь таким тормозом, ты должна ее узнать!»

Она ожидала немедленного отказа и удивилась, когда после некоторого колебания они сели в машину: Саймон на заднее сиденье, несмотря на свой рост и то, что его колени почти упирались в подбородок, Ханна – на переднее.

– Куда вам? – спросила Вера. – Вы домой?

– Куда поедем, Саймон? – Девушка повернулась к нему. Голос звучал нервно, почти маниакально. – В Рим? На Занзибар? На Луну?

Он потянулся вперед и взял ее за руку.

– Мы поедем в Рим этим летом, – спокойно сказал он. – Или на Занзибар, если захочешь. Но сейчас, инспектор, да – мы лучше поедем домой. Ко мне, пожалуйста. Сегодня был такой прекрасный день, что мы встали очень рано и все утро гуляли, но сейчас, мне кажется, Ханна очень устала. Вы нас просто спасли. Мама предложила приготовить нам обед.

– Видимо, ты чувствуешь себя получше, раз готова встретиться со свекровью, – с улыбкой сказала Вера.

– Доктор дал мне какие-то таблетки, и я вообще почти ничего не чувствую.

После короткого эмоционального диалога с Саймоном Ханна ослабла. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, полузакрыв глаза.

– Но тебе нужно поесть, а ни ты, ни я не в состоянии пойти в супермаркет.

Он по-прежнему наклонялся вперед, до предела натянув ремень безопасности, поглаживая ее большим пальцем по спине.

– Я не спрашивала вас, – произнесла Вера, обращаясь к отражению Саймона в зеркале, – где были вы в то утро, когда погибла Дженни?

У нее вдруг промелькнула ужасная мысль, что Саймон может иметь к этому какое-либо отношение. В конце концов, она не проверяла, есть ли у него алиби. Но ей совсем не нравилось думать, что спаситель Ханны может оказаться убийцей.

– Дома, – ответил он. – Ханна хотела позаниматься, поэтому мы договорились встретиться только вечером.

Наверное, он понял, к чему она спрашивает, но не казался обиженным.

– Ваша мать была дома?

– Не знаю, – ответил он. – Накануне я встречался с ребятами из школы, мы выпили. До обеда я не выходил из комнаты. Тогда мамы не было, но она вернулась вскоре после этого.

Они уже подъезжали к перекрестку, к повороту на деревню. С одной стороны дороги был домик Конни Мастерс, с другой – его большой белый дом.

– Вы знаете женщину, которая там живет? – спросила Вера, кивнув в сторону домика.

– Нет. Я видел там людей, мать и дочь. Они постоянные жильцы? Раньше здесь всегда селились отдыхающие.

– Ее зовут Мастерс, – сказала Вера. – Конни Мастерс.

Ханна повернулась.

– Это не она та соцработница, что занималась Мэтти Джонс?

– Именно. Твоя мать о ней говорила?

– Я и не знала, что она тут живет. Маме было ее жаль. Из-за того, как с ней обошлись журналисты. Потому что она облажалась с Элиасом Джонсом.