Немыслимое (СИ)

Сменив «Нью-Йорк Таймс» на «Вашингтон Пост» и пробежав глазами начало статьи «Какой мы хотим видеть послевоенную Германию», Шульце почувствовал, как у него из-под ног уходит земля. Автор ссылался разработанный в американском министерстве финансов план послевоенного разделения и деиндустриализации Германии, «чтобы предотвратить развязывание Германией 3-й мировой войны».

Помимо того, что данным планом предусматривалась передача северной части Восточной Пруссии России, южной и Силезии — Польше, Саара и прилегающих вплоть до рек Рейн и Мозель территорий — Франции, а Шлезвига и Голштинии — Дании, страна ещё и должна быть расчленена. Практически вся западная часть выделяется в зону под международным управлением, а оставшаяся территория делится на два отдельных государства, Северное (большая часть Пруссии, Саксония, Тюрингия и ряд более мелких земель) и Южное (Бавария, Вюртемберг, Баден и другие более мелкие области), превращающиеся в аграрные страны. Рурская область и окружающие её районы, сердце германской промышленной мощи, «котёл войны», по словам авторов, должны быть уничтожены как промышленные регионы. Причём, уничтожение всех установок и оборудования, которые не могут быть вывезены, необходимо начинать немедленно с момента захода войск союзников на её территорию. Всё остальное оборудование заводов и шахт вывезти в качестве реституций и возмещения ущерба, понесённого союзниками в ходе войны. Все оставшиеся заводы и их оборудование разрушаются и сдаются в металлолом. Рабочих и инженеров из Рура, обладающих специальными навыками или технической подготовкой, следует поощрять к переселению в другие, по возможности, наиболее отдалённые от нынешнего места жительства области Германии.

Реституция взымается имуществом, награбленным немцами на оккупированных ими территориях, передачей немецкой земли и немецких частных прав на промышленную собственность странам, подвергшимся вторжению, вывозом промышленных предприятий и оборудования, принудительным трудом немецких военнопленных за пределами Германии, а также всеми немецкими активами любого характера, хранившимися за пределами страны. Подлежит децентрализации банковская сфера: вместо единой системы должны быть созданы 11 банковских округов, у каждого из которых будет свой центральный банк. При этом взаимодействовать друг с другом им будет запрещено. Должна быть дезинтегрирована единая производственная система, наложены ограничения на импорт, запрещена внешняя торговли и установлена жёсткая налоговая политика. Подлежат запрету производство азотных удобрений и морское рыболовство, а немецкие леса должны быть вырублены.

В комментарии к статье министр финансов Генри Моргентау заявлял: «Хотя данный план предложен одним из моих подчинённых, Гарри Д. Уайтом, вносить его на обсуждение в американское правительство буду именно я. И я заявляю, что полностью одобряю все указанные меры. Германия, развязавшая уже две мировые войны, должна быть поставлена в такое положение, чтобы развязать третью мировую войну была уже не способна».

Вышедший, на веранду, где сидел Шульце, капитан Петерс обратил внимание на газету, которую читает его подопечный.

— Вас тоже это заинтересовало? И каково ваше мнение о том, что предлагают наши «кузены»?

— Это крест на могиле любых попыток союзников договориться о мире на западе с противниками Гитлера внутри Германии, — мрачно вздохнув, выдавил из себя полковник.

8

За полтора года на войне Славка Кудин привык к тому, что фронт грохочет днём и ночью. Ночью, конечно, менее интенсивно, но всё равно: то ухнет какой-нибудь снарядик или мина, выпущенные в порядке ведения так называемого беспокоящего огня, то «заведётся» пулемёт дежурного расчёта, которому то ли стало заметно какое-то шевеление на нейтральной полосе, то ли просто померещилось. То с нашей стороны заведётся, то с немецкой. Ну и, ясное дело, осветительные ракеты отнюдь не бесшумно запускаются. Вот и сейчас, разведя часовых по караулам, прислушивается звукам короткой июньской ночи. А сам вспоминает и думает.

Да, полтора года на войне — это не шутка. Каким же он желторотым мальчишкой был, когда под Сольцами принял свой первый, закончившийся гибелью почти всего расчёта, бой! Нет, действовал он в том бою правильно, и если бы не кинулся к треклятому ящику с минами, ребята бы всё равно не спаслись: «Комсомолец» ещё не был готов тронуться, когда в него угодил снаряд затрофенного немцами КВ. Только в могилу, вырытую в промёрзшей новгородской земле, опустили бы ещё и его.

Но, что и говорить, растерялся он тогда, потеряв товарищей. Сейчас бы не потопал, как шальной, по снежной целине в сторону нашей пехоты, а осмотрелся бы, оценил время, требуемое немецким танкистам на перезарядку орудия, и двигался бы перебежками, отсчитывая секунды до следующего выстрела. И не суетился бы с пулемётом «тачаночки», отражая ночную атаку эсэсовцев на кладбищенскую церковь. Да что там говорить? Он сейчас и саму «тачаночку» водить может!