Немыслимое (СИ)

— Самое важное для меня — это то, что мне отпущено чуть больше года. А после этого, если ничего не поменять, дело моей жизни, мой «Новый курс» пойдёт прахом. Моих соратников объявят коммунистами, будут шельмовать и даже сажать в тюрьму за «антиамериканскую деятельность». Тех самых людей, которые помогали мне вытащить Америку из бездны Великой Депрессии, которые спасли миллионы американцев от нищеты, а десятки тысяч предприятий от краха. Разве это справедливо?

— Чуть больше года? Так мало? — поразилась жена.

— Увы! В справочниках будущего написано, что во время позирования при написании моего портрета я пожаловался на страшную головную боль, после чего потерял сознание и умер, не приходя в себя. А мой преемник… Знаешь, кто? Тот самый сенатор от штата Миссури, против которого сейчас возбуждено расследование по его связям с мафией! Он просто торпедирует все мои усилия по мирному сосуществованию с Советской Россией, поставив нас на грань войны, куда более страшной, чем ту, в которой мы сейчас участвуем.

— Чуть больше года…

— Это не приговор, Элеонора. Это — если ничего не предпринимать. Пусть в мой адрес позже кто-нибудь и бросит обвинение в том, что я продался большевикам, но это не так. Русские из будущего — не большевики. У них такое же, как и у нас, капиталистическое государство, основанное на уважении к священной частной собственности. Я знаю, и как продлить свою жизнь, и как сделать так, чтобы мои люди не пострадали от действий мракобесов, симпатизирующих нацистам и ради политической карьеры использующих коммунизм как пугало. Мракобесов и сумасшедших, которым, увы, именно я позволил действовать.

— О чём ты говоришь, Фрэнки?

— Не о чём, а о ком. Например, о великолепном заместителе министра военно-морского флота, поразительном трудоголике Джеймсе Форрестоле, который доведёт себя работой до нервного истощения и выбросится в окно с криком «русские идут, они повсюду». О Комиссии конгресса по не-американской деятельности, которая будет травить и даже сажать в тюрьму людей только за подозрение в симпатиях к Коммунистической партии Соединённых Штатов Америки и приверженности к моему «Новому курсу». Чтобы избежать этого, мы договорились со Сталиным, в этом году распустившим Коминтерн, о том, что он распустит и КПА. К сожалению, эту временную комиссию нельзя распустить из-за того, что часть её работы приносит пользу стране, но можно предотвратить её превращение в самую настоящую инквизицию.

— Фрэнки, тебя настолько потрясло общение с этими русскими из будущего?

— Именно потрясло, дорогая. Мне было лестно услышать, что наша с тобой страна даже спустя восемьдесят лет останется мощнейшей военной и экономической державой мира. Но не самой мощной, Элеонора! Она, как некогда Римская империя, там, в будущем, деградирует. Сначала деградировала морально, а теперь отстала уже даже от Китая. Не от России, не от Британии, которая вот-вот потеряет Индию, а потом и вовсе превратится всего лишь в одну из крупных европейских стран, а от Китая, которому мы, американцы, помогаем устоять в войне с Японией. И получим за это опасного промышленного и военного соперника.

— А как же русские коммунисты?

— Нас постоянно пугают воплощением большевизма Сталиным. Но у меня сложилось впечатление, что он очень разумный, взвешенный человек. Он прекрасно понимает, что вся эта мировая революция — блеф, с которым носились его политические соперники, вроде Троцкого. И он сам недоволен тем, что его последователи извратят его точку зрения на частную собственность. Да, Элеонора! В сталинской Советской России действуют целые заводы, принадлежащие частным лицам, работающим на них. Пресловутые колхозы, которыми пугают американских обывателей, это сельскохозяйственные кооперативы, существующие во всём мире, пусть и созданные по указаниям властей, а подчас и насильно. Лишь противодействуя нашему военному и пропагандистскому давлению там, в будущем, его последователи воплотят идеи Троцкого, которые мы путаем с официальной позицией большевиков. Вопреки взглядам самого Сталина. Он заинтересован не в «Мировой Стране Советов», которую России придётся кормить, а в восстановлении собственной страны, разорённой войной, не в военном противостоянии с нами, а в торговле и сотрудничестве. Это ужасно, Элеонора! — вдруг исказилось лицо Рузвельта.

— Что именно, Фрэнки.

— Та самая бомба, которую создаём и мы, и русские. Я видел последствия её применения. На фотографиях. Это настоящий демон, которого следовало бы запереть в преисподней и никогда не выпускать на волю.

— Ты имеешь в виду «Урановый проект»?

— Да. И я приложу все усилия, чтобы ею владели только Соединённые Штаты и Россия. К сожалению, помешать им мы не можем, о остановить собственные работы не имеем права. Не имеем права, зная, что она скоро появится у русских. Но я надеюсь на то, что в нашем мире, в отличие от мира людей будущего, она никогда не будет применена.

— Эта информация и автомобили, на которых ты приехал в Вашингтон, и есть все результаты, которых ты добился в Москве? — насмешливо глянула на президента жена.