Немыслимые расклады

— Как ты себя чувствуешь? Дополнительных негативных ощущений не появилось? — озабоченно спросил Евгений Юрьевич. Скип качнул головой и криво усмехнулся. И зачем вопрос задавать? Всё рано никто ничего прерывать не будет. Потому что других вариантов снять показания нет. Эти садюги-учёные получили возможность «всунуть палец в дверную щель» только у него, максимум, возможно, ещё и у членов его траппы. Чат-то у них общий… Вот только никто из остальных членов траппы согласия на участие в экспериментах не давал. И не даст. Ну если он прав относительно их характеров. Рада так ещё и пошлёт тех, кто осмелиться ей подобное предложить, далеко и надолго… Да он и сам бы послал. В почти любой другой ситуации. Но в нынешей… Скип тихонько вздохнул и отрицательно качнул головой.

— Нет, всё в пределах нормы, — и тут же перед глазами всплыла уже не раз виденная надпись:

Подготовка завершена. Средоточие активировано. Выполнить действие? Да/Нет.

Он сосредоточился на иконке «Да», после чего строчка мигнула и съехала вверх, а ниже появилось:

Исполняю…

Привычно накатила лёгкая боль. Вот интересно, то, что боль с каждым разом становится всё меньше и меньше это что — организм просто привыкает и адаптируется или это результат всё более прокачанных характеристик. Той же выносливости… А как же тогда «потолки»? Или эта версия несостоятельна? Но его характеристики точно не соответствуют тем полутора сотням, которые он имеет. Да даже тем почти восьми десяткам, которые он успел накопить к моменту смерти в своей прошлой жизни — тоже не соответствуют. Он проверял — и близко нет с прошлыми возможностями. Так что если и не «потолки» то какие-то ограничения точно присутствуют…

Предел взломан. Поздравляю — вы девятый разумный этого мира, сумевший взломать…

— Что-о-о-о? Он едва не «пролюбил» четвёртый «Уникум»⁈ Чёрт! Чёрт! Чёрт! Надо срочно выходить из режима взлома и писать Моране, чтобы она срочно занялась взломом «предела»… Раду с остальными, конечно, жалко, но осталось всего одно место. Скип торопливо вынырнул из Статуса и, не обращая внимания на обиженный вопль всклокоченного:

— Евгений Юрьевич — он вышел! — вызвал Морану по чату траппы.

— Закончил уже? — тут же отозвалась она.

— Нет! То есть да… ну почти. Так — сейчас не об этом. Немедленно бросай всё и давай ломай предел.

— М-м-м… хорошо, — после секундной задержки отозвалась она. — Но откуда такая спешка? Мы же собирались ещё…

— Я — девятый, из тех кто взломал предел, — оборвал её Скип. После чего Морана коротко отозвалась:

— Поняла, — и сразу же отключалась. Бонусы «Уникума» были слишком велики чтобы можно было игнорировать опасность их потерять, предаваясь досужим разговорам.

— Скип, что-то случилось? — возле его кушетки возник взволнованный Евгений Юрьевич. — Мы же, вроде как, договаривались, что вы дадите нам возможность зафиксировать всю статистику…

— Да, случилось, — коротко отозвался маг. — До меня уже восемь человек на Земле успели взломать четвёртый предел. Я — девятый.

— Во-о-от оно что… — протянул Евгений Юрьевич и задумался. Скип сел на кушетке. Глава аналитиков тут отмер и замахал руками.

— Подождите-подождите — мы же договаривались посмотреть статистику. Скип… ну я прошу вас. Вы ведь самый раскачанный игрок планеты!

— Вообще-то, личная статистика — дело интимное, — скривился парень. — Особенно учитывая, что где-то ещё имеются ещё восемь взломавших четвёртый предел игроков. Где-то, а не в моей траппе…

Ну да — до сего момента он чувствовал себя достаточно уверенно. Потому что половина всех «Уникумов» планеты состояла в составе его траппы. Да и большая часть остальных так же являлась русскими игроками. То есть тоже, вроде как, своими… Потому что раньше, до своего не слишком удачного (хотя это ещё как посмотреть) путешествия в США Скип, подсознательно, считал таковыми всех людей. Нет, умом он, вроде как, понимал, что это не так, что здесь и сейчас на Земле ещё существуют отдельные государства, что их элиты отягощены своим собственным опытом, историей, амбициями, отблеском прошлых побед и поражений, но это понимание было каким-то… умственным. Отдельным. Оно существовало, но особенного влияния на его побуждения, слова и поступки не имело. И определяющим была вполне привычная дихотомия: люди — это люди, а твари — твари. Всё остальное — вторично. А вот после того, что случилось, до него внезапно дошло, что пока никакой дихотомии нет. И люди всё ещё очень сильно разделены и играют друг против друга. Причём, выигрыш в этой давней и привычной игре для многих как бы даже не важнее выживания всего человечества. Типа — если не выиграем мы, то не должен выиграть никто! И это было… болезненно. Причём, настолько, что послужил ещё одним, и достаточно серьёзным побудительным мотивом того, что он согласился на этот эксперимент с прорывом предела под контролем учёных. «Свои» должны были стать сильнее. Чтобы заставить этих уродов, считаться с собой…