Ненадёжный признак

Это известная, в общем-то, вещь: рассказывая о своей проблеме подробно, мы постепенно находим для неё решение. Митико искала решение методично, и я не мог пожаловаться на недостаток информации. Судя по всему, дочь и отец были похожи друг на друга, и поэтому потерю любимого человека они компенсировали схожим образом: у Митико появился инвиз, отец погрузился в работу. Однако через пару лет, когда Митико пришла пора пойти в школу, выяснилось, что она панически боится общаться с другими детьми, а её инвиз не горит желанием помочь ей в этом. Напротив, он всячески её отговаривал, убеждая, что они оба могут замечательно учиться, не выходя из дома.

– Лето перед школой было ужасным, – Митико смотрела в окно за моей спиной. – Я без конца ссорилась то с отцом, то с Одуванчиком, который упрямился и не хотел даже слышать о школе. В конце концов отец решил проконсультироваться у детского психолога, а тот, узнав об Одуванчике, посоветовал не тянуть время и обращаться сразу в «Nomokar Inc».

Я вздохнул. Я мог представить себе этот разговор, будто при нём присутствовал. Он был долгим и утомительным, а окончательный вердикт – не в пользу белоголового друга Митико.

– Ненастоящий?! – девочка, сжав кулаки, наступает на отца. – Это ты ненастоящий! Это ты воображаемый! Да ты со мной почти не разговариваешь! «Митико, не сейчас, Митико, давай позже, Митико, дай мне закончить»! А Одуванчик всё время рядом!

– Малышка, послушай меня, просто послушай, ладно? – отец берёт девочку за руку, пытается разжать маленькие пальцы, и у него это почти получается. – Одуванчик был с тобой всё это время, но сейчас нужно с ним попрощаться, понимаешь? Это только твоё воображение, ты же дочь художника, моя дочка, а значит – умеешь придумывать яркие образы. У некоторых людей есть такая необычная способность, они умеют оживлять свои фантазии. Это как мультфильм, который ты сама себе придумываешь и сама себе показываешь, понимаешь?

Девочка смотрит на отца недоверчиво. Поворачивается к белоголовому мальчику, который сидит с хмурым видом на полу неподалёку. Мальчик глядит на девочку, отрицательно качает головой, одними губами говорит «нет». Она переводит взгляд на отца.

– То есть Одуванчик – мультфильм в моей голове? – детский голос немного дрожит.

– Ну… – нельзя сказать, что отцовский голос звучит уверенно. – Вообще-то такие существа называются инвизами. Нет ничего плохого в том, что у тебя есть инвиз, Митико. У некоторых других детей тоже есть подобные воображаемые друзья. Но… Проблема в том, что ты не дружишь с настоящими детьми, понимаешь? И школа…

– Никакой он не инвиз! – девочка загораживает собой мальчика на полу, забыв о том, что отец его не видит. – А… А если я пойду в школу и буду дружить с детьми, Одуванчик может остаться с нами?

Белоголовый мальчик презрительно фыркает, резко встаёт и выходит из комнаты.

Я потёр переносицу. Чем больше я погружался в её историю, тем больше подробностей моего детства всплывало в памяти. А я-то, старый дуралей, был уверен, что раз и навсегда научился абстрагироваться от переживаний своих пациентов. Без этого умения в нашей профессии не выжить. Надо постараться взять себя в руки.

– И вы начали ходить в школу?