Ненаглядная жена его светлости (СИ)

При воспоминании о приворотных зельях мужчина поморщился – как нехорошо вышло с леди Адель! Она нравилась ему, но ни о чём другом он и не мечтал. Но вмешались Круазье со своим внушением...

С другой стороны, если бы не это, то кто знает, где бы он сейчас был? И с кем?

Нет, всё  удачно разрешилось! Графиня в доме Рене полноправная хозяйка, дети её обожают, супруг ценит и бережёт, никакая опасность ей не угрожает. А что она по-прежнему питает чувства к нему, Арману, так он тут не виноват. И никто не виноват – видимо, такая у графини судьба – любить безответно.

Мужчина поёжился, вспомнив последнюю встречу с леди Адель. Как он потом понял, Рене специально оставил их вдвоём, дал возможность поговорить.

Запинаясь, графиня рассказала то, что он уже и сам знал – как  и почему она применила артефакт замены памяти. Женщина выглядела потерянной, и на короткое мгновение ему её стало жаль.

– Спасибо, что рассказала, – холодным тоном ответил он ей. – Это чудовищный поступок, Адель. Хорошо, что ты это понимаешь. Я больше никогда не смогу тебе доверять, но прощаю, потому что твой поступок спас  моих жену и сына.  Сожалею, что до сих пор вызываю у тебя чувства, но ничем не могу помочь. У меня семья, любимая, – Адель вздрогнула и побледнела, – жена и обожаемый сын. Даст Всевидящий, будут ещё дети. Ты тоже не одинока. Обрати всё своё внимание на Рене, он на самом деле замечательный!   Счастья тебе. И прощай!

Рене поступил мудро – после разговора Армана с его супругой сообщил его величеству, что графине надо вернуться к детям, и увёз Адель в поместье.

София завела за ухо прядку волос, и  мужчину снова затопила волна нежности: моя девочка!

Он даже не подозревал, что можно любить женщину больше, чем себя самого...

– Арман? – заметив супруга, едва слышно произнесла герцогиня. – Что-то случилось?

– Соскучился, – ответил он, и женщина вспыхнула смущением.

Вот как в ней это уживается, а?

В жизни его Софа такая решительная! Играючи и без малейших колебаний управляет слугами, работниками в мастерских, на равных, ни капли не тушуясь, общается с высокопоставленными лордами, мгновенно ставит на место зарвавшихся купцов. Решает сложнейшие задачи, улаживает конфликты и  недоразумения.

В спальне, стоит ему её приласкать, тут же отзывается, остро и горячо реагируя на прикосновения и поцелуи. Не стесняется, не зажимается – пьёт его удовольствие, щедро дарит своё. И в то же время, достаточно ему вне постели даже косвенно намекнуть об их отношениях, как супругу заливает румянец.

Яркая, живая, непредсказуемая, необыкновенная, единственная...

Моя женщина! Моя жена!

Глотку за неё перегрызу! Любому...

– Ты зачем вскочила, Сашенька же спит, – Арман приблизился, укрыл жену одеялом, жадно оббежав взглядом её фигуру. Провёл руками по плечам герцогини, с наслаждением вдыхая аромат Софии.

– Не могу объяснить, – жена потёрлась щекой о его руку, и внутри герцога тут же вспыхнул пожар.

Хоть в купальню беги, остужайся...

– У меня такое чувство, что он сейчас проснётся и заплачет.

– Да спит же! – договорить он не успел: малыш сморщил крохотный носик, оттопырил нижнюю губку и, горестно всхлипнув, разразился обиженным рёвом.

–Ты снова предвидела, – догадался герцог. – Завтра же займусь поиском ментора. Или нет, попрошу заняться этим матушку. Удивительно, что у тебя оказался ещё иэтот дар, Провидцев во всём мире не больше десятка. Попробуй ещё, найди учителя, но матушка ради любимой невестки небо с землёй местами поменяет.

– Ты мой маленький! Что такое? Сашенька?! – София подхватила сына, ловко развернула, проверяя штанишки – сухо.

– Не наелся, – улыбнулся Арман. – Я это сразу понял, как он проснулся – по родовой магии. Сливки снял и уснул, а теперь хочет второе и десерт.

Подтверждая слова отца,  ребёнок повернул голову и зашлёпал губами, пытаясь поймать источник питания.

Софья мысленно хмыкнула – как же быстро супруг перенимает земные словечки и понятия!  Обычно она за собой следит, но временами вырывается.

Здесь раньше и слыхом не слыхивали об обедах из трёх блюд. Собственно, во время трапез этих блюд приносили заметно больше, чем три. Но постепенно с лёгкой руки герцогини всё, что жидкое, то есть супы, стали звать первыми блюдами. Мясо, гарниры, рыбу – вторыми. Прижилось.

Сын схватил сосок, пару раз дёрнул головой, ощутимо его прикусив, и принялся есть.

Софья любовалась малышом, проводила пальцем по упругой щеке, гладила бровки, ловила губами и целовала ручку.

И не замечала, какими глазами смотрел на них муж и отец.

А Арман тонул в нежности и диком желании укрыть, защитить, загородить от всего мира.

Когда сумасшедшая маркиза выхватила из причёски стилет и замахнулась на Софию, у него сердце остановилось. Пульсар вышел не больше горошины и потух, не пролетев и метра. Король с графом барахтались на полу, перегородив дорогу, няня закрывала собой ребёнка, и Софа бросилась наперерез Диане, отвлекая внимание от сына.

Не стража, не мужчины-маги – слабая женщина, по сути, ещё девочка, не раздумывая ни секунды закрыла собой няньку с ребёнком на руках!