Ненаглядная жена его светлости (СИ)

Удивительно вкусная, прохладная, живительная!

С каждым глотком к ней словно возвращались силы.

– Миледи, нельзя много! – завопила «сиделка», и от неожиданности Соня вздрогнула, щедро оросив сорочку.

И зачем было так орать?

– Лекарь велел не больше трёх глотков за раз, – продолжала тараторить женщина. – Это сильное снадобье! Что ж вы меня не позвали, я бы подала.

– Кто ты?

– Алида я. Ваша горничная! – пояснила женщина.–Ваша экономка приставила меня, значит, сидеть при вас по ночам. Подать если чего надо или лекаря позвать. А меня сморило, уж вы простите! Вот и дошли. Ногу, ногу берегите! Ах, зачем же вы сами вставали, миледи? Нога и так плохо срастается…

– Моя экономка?

– Ваша, – истово закивала горничная. – В первую очередь, конечно,  его светлости, вашего супруга, герцога Д’Аламос.  А потом уже ваша, герцогини Д’Аламос.

– Так, – похоже Виталий в своём стремлении заслужить прощение перестарался, – я хочу видеть этого… герцога Дамалоса!

– Д’Аламос, – поправила Алида и скорбно вздохнула, – сейчас ночь, у его светлости… Его светлость отдыхает. Никак нельзя беспокоить! Я утром передам, что вы хотите его увидеть. Ох, миледи, да ваша рубашка совсем мокрая! Что же вы так! Надо немедленно переодеть, а то простудитесь!

Горничная бросилась за балдахин, пошуршала там и вынырнула стряпкой в руках.

– Давайте я вам помогу снять! – Соня не успела опомниться, как проворные рукиАлиды стянули с неё промокшую сорочку и тут же натянули другую, сухую.– Вот и хорошо, вот и ладно! Вы прилягте, а я сбегаю за лекарем. Вдруг вам будет плохо от лишних глотков снадобья?

Горничная заботливо подоткнула  ей одеяло и усвистала.

А Соня крепко задумалась.

Что-то было не так.

Вернее, всё было не так, начиная со странных ряженых и заканчивая собственными ощущениями.

Она похудела.

Нет, такое сплошь и рядом случается  из-за болезни. Неизвестно, сколько она пролежала, может быть, не одну неделю. Но кроме экспресс-похудания её тело претерпело и другие изменения! Ладно, вес ушёл, это предсказуемо и понятно. Но почему у неё такое ощущение, что она будто бы стала меньше ростом? И ноги…  Девушка выпутала из-под одеяла здоровую ногу и внимательно её осмотрела.

Это не её пальцы, не её ступня…

Подняла одну руку  и покрутила перед носом растопыренной пятернёй.

Рука тоже не её.

Ладошкауже, пальцы тоньше…

Постаравшись не удариться в панику, Соня потрогала голову и замерла – волос явно прибавилось!

Надо же, тела убыло, на голове прибыло… Хорошо бы, если быв голове тоже добавилось, а то она уже начинает в себе сомневаться!

Торопясь, дёргая за пряди, девушка кое-как разобрала причёску и тихо ахнула, когда на грудь упали шоколадные локоны.

«А вот теперь пора паниковать!»

Всю жизнь была русой! Как? Почему? Что Виталий с ней сделал?! Она в дурке?

Она в коме?

Дрожащей рукой Соня ощупала лицо – это не она!

Зеркало! Нужно зеркало!

Взгляд Софьи метался по комнате, но ничего похожего на зеркало не находилось.

Окно!

Не помнила, как доскакала до него и…Ничего не видно! Один силуэт – источник света-то сзади!

Мысленно взвыв, Соня допрыгала теперь уже до странного шара. Не обнаружив ни ножки, ни ручки – просто висит себе в воздухе, словно законы тяготения уже отменили – она в отчаянии просто схватила его рукой.

Ожидала, что обожжётся, но нет – шар  даже не нагрелся.  Выдохнув, девушка вернулась к окну и поэкспериментировала с освещением, водя рукой с необычным светильником вверх-вниз. Пока не поняла, что свет должен падать на неё – только тогда  её отражение появится на стекле.

Соня направила необычный шар на себя и впилась взглядом в окно.

М-да… Масштабы бедствия поражали…

Ей не померещилось. И она не сошла с ума – отражение показывало совершенно другого человека. Пусть видно было не настолько хорошо, как если бы она смотрелась в нормальное зеркало, но никакой ошибки быть не могло – эта особа была ей совершенно незнакома!

Соне двадцать два, она довольно высокая. Её сложение изящным не назовёшь, хотя лишнего веса у неё было всего килограмма три.  Что поделаешь – широкая кость!

Как говорила её мама: «Худая корова всё равно не лань».

А отражение показывало молоденькую девушку лет семнадцати. Тоненькую, стройную, если не сказать худенькую. Лицо подробно рассмотреть не удалось – падающий сверху свет искажал черты, но, кажется, незнакомка в окне была довольно миловидна.

Софья выпустила из руки светильник и отрешённо проследила, как тот медленно  плывет на прежнее место. А затем повернулась спиной к оконному проёму и пристроила попу на подоконник.

Такое же не бывает?

Нога ноет, а раз она способна ощущать боль, то это не сон.

Бред?

Уж больно правдоподобный – жажда, запахи, звуки, тактильные ощущения… Нет, никакая горячка на такое неспособна!

Она попала в книгу? В кино? Заблудилась во времени?

Господи, лучше уж бред или дурка – есть надежда, что вылечат. А если она и правда…

Софья зажмурилась, потом по очереди открыла глаза – нет, комната не исчезла. А жаль! Сейчас она даже лицезреть Виталика согласна… Он, конечно, зло, но зло знакомое. А это вот всё – ни в какие ворота!