Ненаглядный мой граф, или итальянские приключения Катерины

Когда Лео положил трубку, Джино сказал:

– Что, оправдывается?

– Да нет, но я что-то ничего не могу понять, – пожал

плечами Лео. – Что-то здесь не стыкуется. Я обязатель-

но найду этого Филиппо и поговорю с ним.

Катя взволнованно ходила по комнате:

– Неужели Филиппо и правда приходил вчера? Но

как же так получилось, что ни я, ни Нина не видели его?

Ничего не понимаю. И зачем он приходил?

Нина при всем параде вышла к обеду:

– А где остальные? – спросила она.

– Джино, наверное, не приедет, а старого графа я сей-

час приведу. Он что-то приболел и сегодня еще не вста-

вал, – сказала Катя. – А ты если хочешь, ешь. Я уже

приготовила обед.

И Катя, взявшись за спину, которая болела постоян-

но, пошла в комнату графа.

– Мауро, милый, вставай. Обедать пора, – сказала

она нежно и погладила его по седой голове.

– Линда, любовь моя, – протянул граф и улыбнулся

своим беззубым ртом.

Катя подняла его, одела, умыла и привела за стол.

– Сейчас будем обедать, – улыбнулась она старо-

му графу.

Тот с благодарностью посмотрел на нее и начал мед-

ленно есть.

– А это кто, наша новая служанка? – спросил он.

– Да нет, Мауро, это же моя подруга Нина. Я же те-

бе говорила.

– А, – протянул старик, – а я думал, что слу-

жанка.

Нину передернуло от его слов. «Подожди, старый. Я

тебе покажу, какая я служанка. Подожди, еще настанет

мой черед. Будет и на моей улице праздник».

– Линда, любовь моя, – сказал граф, – а ты все хо-

рошеешь и хорошеешь. И я еще сильнее люблю тебя.

Катя печально улыбнулась:

– Спасибо, милый. Хоть ты меня любишь.

Когда вернулся с работы Джино, он молча поел, не гля-

дя на Катю, и забился в дальний угол на кресле, развер-

нув газету. Но ему не читалось. Он украдкой наблюдал

за Катей и тихо вздыхал. Как же так получилось, что он

не смог завоевать ее сердце? Она жила с ним, а любила

и любит другого. Он, Джино, всю душу, всю любовь от-

дал ей, а она¼ Сердце его обливалось кровью. Она, такая

любимая и родная, передвигалась как колобок по комна-

те, такой очаровательный и ненаглядный колобок, и не

знала, как ему горько и одиноко. Он каждый день соби-

рался уйти, оставить Катю. В замке пока можно жить, а

потом будет видно. Но ноги каждый раз вели его только

сюда, сюда, где живет его сердце. «Нет, нет, – думал он, —

нужно нам расстаться, я не могу больше так жить». И он

позвонил Лео.

– Лео, давай я поеду во Францию. Когда нужно ехать?

Завтра? Хорошо. Я еду.

Он звонил тихо, чтобы Катя, мывшая посуду на кух-

не, не слышала. Ему не хотелось, чтобы она знала. А по-

том подумал: «Да ей, по-моему, все равно, уеду я или нет.

Или даже лучше, сможет открыто встречаться со своим

Филиппо».

Катя, управившись с делами, молча пошла в спальню.

Проходя мимо Джино, она вздохнула и посмотрела на лю-

бимого. Он спал. Но Джино не спал. Он лежал с закры-

тыми глазами и думал свою горькую думу. Через неко-

торое время он услышал, что кто-то присел возле него,

сердце оборвалось – Катюша! Открыв глаза, он увидел

Нину. Она была в розовом кружевном пеньюаре. Сквозь

его прозрачную ткань была отчетливо видна ее грудь с

зазывно темнеющими сосками.

– Чао, – ласково сказала Нина. – Бедненький, мне

тебя так жаль, ну что ты переживаешь из-за этой Кать-

ки, она тебя предала, обманула. А я люблю тебя и ни-

когда тебе не изменю. Я так давно хочу тебя, она нежно

провела по его волосатой груди, что виднелась из рас-

пахнутого халата.

Джино вскочил и схватил ее за плечи:

– А ну иди отсюда! – сказал он грозно. – Разве под-

руги так поступают? И вообще, тебе уже пора бы и най-

ти работу.

Он резко оттолкнул ее и укрылся с головой. Нина, ра-

зозлившись, возвратилась в свою комнату.

«Что же делать? Как разбить их?» – она промаялась

всю ночь. А утром, перед тем как Кате вставать, Нина по-

дошла к спящему Джино, сбросила с себя пеньюар и ста-

ла ждать, когда Катя выйдет. Как только она услышала

скрип Катиной двери, она быстро легла возле Джино и

стянула с него одеяло. Затем распахнула его халат, в ко-

тором он, выйдя из душа, спал, и, обнажив его, прильну-

ла к его губам. Джино спросонья подумал, что это Катя,

и сказал, не открывая глаз:

– Любовь моя.

Катя стояла на пороге и все слышала и видела. Она

замерла.

– Любовь моя, – повторил Джино и открыл глаза.

Увидев Нину и затем Катю, он вскочил с кровати.

– Нина, ты как здесь оказалась и вообще, что про-

исходит?

Он увидел побледневшее лицо Кати, оттолкнул обна-

женную Нину и подбежал к Кате. Она медленно развер-

нулась и пошла в свою комнату. Джино попытался схва-

тить ее за руку:

– Катя, я тебе все объясню¼

Но она, глядя на него своими голубыми глазами, пол-

ными слез, тихо сказала:

– Не смей подходить ко мне. – И закрыла за собой

дверь.

Джино подскочил к Нине, неспешно надевающей пе-

ньюар, и крикнул:

– Вон, вон из моего дома. Вон!

Он все понял, понял, что это все устроила она, эта

подруга. Это она оклеветала Катю, чтобы влезть жить к

нему в дом и в его сердце. Он сел на диван, схватился за

голову: о боже, какой же он дурак. Как же он так дове-

рился чужой женщине, а свою родную и любимую даже

не захотел выслушать. «Что же я натворил? А с другой

стороны, Филиппо все же приходил. Я же своими гла-

зами видел его. Ничего не пойму».