Ненаместные

— Я не знаю, — и в приступе внезапной откровенности добавила, — Я ничего о нем не знаю. Фотку видела и все.

— Он хороший, но бестолковый. — Резюмировал Умарс после долгих раздумий, — Ничего не понимает. Пошел к Ваарам разбираться, а мне теперь в два раза быстрее бегать.

— Тут написано, — Лиль развернула бумажку, — «Кафе Ласточка, тринадцатое девятого месяца, полдень». — Хихикнула нервно, — Старший Данги…

— Герка.

— Да, Герка, он Киму что, свиданку назначает?

Умарс пожал плечами, но не выдержал, тоже фыркнул.

— А ты назначила? — Тут он смешался, — То есть… Вы назначили?

Человеческие уши у этого котенка торчали лопухами. Он был маленьким, тоненьким и сутулым. Каштановые волосы взъерошены, торчат во все стороны. Один глаз прикрыт белой повязкой, второй — огромный, зеленущий, когда-нибудь девчонки будут млеть от одного взгляда, смотрел внимательно, испытующе.

— А что я сделаю? Сейчас и назначу. — Кивнула Лиль.

— Думаю… — Осторожно сказал Умарс, — Стоит в «Ласточке», часов на одиннадцать, и на полчаса опоздать. Вот. Тринадцатого…

— Я не…

— Если я скажу, что Киму Герка интереснее, ты обрадуешься?

Лиль могла соврать, но Умарсу врать почему-то совершенно не хотелось.

— Да.

— Жалко. — Вздохнул Умарс. — А еще жалко, что это все, что я могу для тебя сделать. — Он забрал бумажку. — Я передам. Пойду, не буду мешать.

И ушел — слишком серьезный для своих одиннадцати лет, слишком умный. Он старался держать спину ровно, но то и дело забывался, горбился — а потом снова выпрямлялся.

Не сильный, не пробивной, не наследник, он тянулся за любым теплом. Лиль даже стало стыдно, что она никогда не уделяла ему больше внимания, чем того требовала вежливость. Разве что сегодня, да и то по случайности.

А ему даже этого хватило, чтобы захотеть помочь. Идея была… детской, неуклюжей, глупой. В конце концов, что помешает Киму вспомнить про существование телефона и просто позвонить и перенести с Геркой встречу? А может, он вообще занят тринадцатого…

Ничего не помешает, кроме единственной мелочи: Ким вряд ли сам горит желанием общаться с совершенно незнакомой школьницей больше получаса.

И в этом случае даже такая ерунда может стать замечательным предлогом разбежаться поскорее.

Лиль глубоко вздохнула и начала набирать номер.

Глава 4

В списке людей, не любивших Жаннэй, значились еще и все официанты мира. Никому не понравится посетительница, которая приходит с утра, садится за самый лучший столик около окна, берет всего одну чашку кофе и медитирует над ней целую вечность.

В «Ласточке» Жаннэй была в первый раз, поэтому местные официанты еще не усвоили, от кого им никогда не перепадет на чай. Парнишка в сбитом на бок форменном фартуке подскочил на диво быстро, а заказ и вовсе принес с такой скоростью, как будто за ним гналась свора самого Окоса. Жаннэй тут же вцепилась в чашку и небрежно отослала мальчишку, не обращая внимания на то, как стремительно увядает на его лице энтузиазм.

Эту кафешку Жаннэй выбрала за ее близость к квартире, выданной местным отделением Ведомства, и малолюдность. В квартире оказалось совершенно невозможно работать — это как будто отличительный признак всех казенных квартир.

А начиналось все просто замечательно, Жаннэй досталась целая половина дома в туристическом квартале на окраине. Узорчатые заборы, расписные ворота, резные наличники… А еще паршивая шумоизоляция, не менее древняя и старинная, чем все остальное. К тому же, вторая половина дома принадлежала многочисленному семейству очень громких, суетливых и дружных песчанок (оказывается, все здешние мыши были именно песчанками: когда Жаннэй случайно назвала кого-то мышью, ее чуть не растерзали на мелкие клочки), забывших все свои минутные ссоры и мигом сплотившихся против капризной столичной штучки.

Вот и пришлось отступать в случайно замеченное во время блужданий по кварталу кафе. Оно показалось Жаннэй достаточно маленьким и дешевым, чтобы быть тихим.

Она не ошиблась: тут и правда было тихо.

Кофе покорно отразило деревья и нетронутый снег под окнами больницы. Жаннэй начала осматриваться в поисках следов, но тут ее осторожно тронули за плечо.

По гладкой поверхности прошла рябь, изображение исчезло — как раз тогда, когда Жаннэй заметила что-то интересное.

— Простите пожалуйста, — сказал официант кротко, кося огромными карими глазами куда-то Жаннэй за спину, — вы не могли бы пересесть?

Жаннэй огляделась. Свободных мест было полно.

— Что, простите?

— Этот столик был зарезервирован…

— Когда я сюда садилась, вы даже приняли у меня заказ и ничего не говорили про то, что этот столик занят.

— Это было два часа назад… — Пролепетал парнишка.

Время пролетело как-то слишком уж незаметно. Жаннэй даже ощутила что-то вроде раздражения: мыши… то есть песчанки что, все такие припадочные? А если она откажется — что случится?

Ей не составило бы никакого труда пересесть, но в ее сердце не выжило ни капли жалости к песчанкам, зато уютным калачиком свернулось любопытство естествоиспытателя.

— Нет.