Ненаместные

Жаннэй осмотрелась. Она сидела в удобном кресле, стоявшем, похоже, в каком-то деревенском доме. Комнатка была маленькой и… грязной. Драные выцветшие обои, тысячу лет не беленая печка, вздутый пол, мебель, которую выкидывали сюда умирать еще, наверное, со времен позапрошлого Правителя, полуслепые грязные окна, спрятанные за серым тюлем….

Но никакой старческой аккуратности: Жаннэй разглядела поблескивающую в углу мятую банку из-под пива… вряд ли в других комнатах было лучше.

Все это указывало на то, что это место нельзя было даже назвать домом; это было убежище, берлога; вряд ли хоть кто-то смог бы жить здесь долго.

— Только что, — Жаннэй не смогла отказать себе в удовольствии немного затянуть паузу, — спасибо.

— Так. — Вмешался Герка, — Я правильно понял? Какая-то гадость, которая сидит на тебе, отрубила тебе сознание и пуф! — он встряхнул руками, изображая взрыв, — Ты пошла незнамо куда? А потом с Кимом, потому что он тебя попросил?

— Вроде того, — кивнула Жаннэй.

Она невольно задумалась, что же теперь делать. Она знает, где находится убежище. Плохо дело. А если ей прямо прикажут доложить? Она не может не подчиниться прямому приказу. Вся ее работа — это бесконечные ухищрения, чтобы, пощади Лаллей, не нарваться случайно на прямой приказ устранить угрозу общественному спокойствию сразу и с концами. Или отойти в сторонку и не мешать боевикам. Это одно и то же.

— И как она выглядит? Какое именно пятно на скорлупе — та самая гадость? У тебя их так много… я боюсь счистить какое-нибудь милое сердцу родовое проклятье… -- Герка на секунду отвлекся от попыток рассмотреть что-то незримое у Жаннэй под ухом, чтобы продемонстрировать всем, что для него это вообще плевое дело, -- Что? Мне ж тут больше нечем заниматься, вот я и разбирался.

Несмотря на то, что мимику чужого лица Герка так до конца и не освоил, и играл непринужденность из рук вон плохо, Ким все равно смотрел на него-нее изумленно. Жаннэй тоже не могла не удивиться.

Геркин дар придется скрыть. Его необходимо скрыть любой ценой. Он слишком силен. Если верха узнают, то заберут его — не в Учреждение, в шарашку заберут. Будет снимать с Правителя сотоварищи родовые проклятья. Оттуда так просто не выходят, там до капли выжимают из человека все, что только можно.

Жаннэй не хотела мальчишке такой участи. Она слишком хорошо знала, как страшно даже ожидать пожизненного заточения, не то что в нем жить.

— То, что ты только что сказал, Герка… — начала она, почему-то шепотом, — никогда. Никому. Ни за что. Не говори. Если не хочешь переселиться в дом Хвостатых для взрослых и до конца своей жизни чистить чужие… чужую… скорлупу?

— Не думаю, — по-девичьи высокомерно фыркнул Герка и изящно перекинул криво заплетенную косу с плеча на плечо.

От некоторых привычек тела нелегко избавиться.

— Лучше подумай.

— Я ж не один такой, — Герка пожал точеными плечиками, — а скорлупу вроде твоей, кстати, вижу в первый раз. Там одна-единственная застарелая трещина… через которую, я думаю, эта гадость и смогла до тебя добраться. Но закрывать я ее не буду, иначе ты задохнешься, сразу говорю. Обмен энергией с внешней средой и тремя другими источниками у тебя через нее идет.

— Знаешь… — с сомнением протянула Жаннэй, — делай, что хочешь.

Она опасалась, что если она будет колебаться, помедлит — опять потеряет сознание.

Дар осваивается интуитивно. Нет никаких учебников, методичек, курсов, учивших бы управляться с даром. Каждый взаимодействует со своим даром по своему, дар — это часть индивидуальности.

Герка отличался от обученного специалиста только тем, что у него не было уймы курсов бесполезного теоретического образования. Как специалист действовал бы в основном на удачу, так и Герка.

Но, кажется, он знал, о чем говорил – или хотя бы смог, наконец, взять под контроль мимические мышцы. Теперь он казался очень уверенной девушкой.

— Откинься на спинку кресла и расслабься… Ким, прижми ее за плечи, чтобы не дергалась… Сейчас ты, Жаннэй, заснешь и будешь видеть сны. Раз…

Какая-то мысль всплыла из глубины сознания, беззастенчиво отодвинув смутное недоверие к этим двоим в сторонку.

— Два…

— Подожди! Ты сказал, «не один»? Кто еще, Ге…

— Три.

И Жаннэй снова погрузилась во тьму.

Герка зашивался.

Он носился как угорелый: лагерь-дом, лагерь-дом.

Сначала в лагере была драка, пришлось разнимать, думать, отправлять виновников обратно до следующего года или просто заставить таскать дрова для костра. Потом оказалось, что в компанию Белок затесалась одна девчонка силы воды. Яцка, который присматривал за детьми в лагере, клялся и божился, что был уверен, что зеленые волосы -- это вовсе не признак силы воды, что она просто крашеная, но Герке все равно больше всего на свете хотелось удушить недоумка собственными руками.

Пришлось тащить ее в дом, экстренно собирать мини-собрание старшаков и решать, допускать ее или нет. Допустили, хотя Герка был против.

Туда-сюда, туда-сюда. Споры до хрипоты, детские крики, суета. Нога под вечер болела уже просто нестерпимо, хотелось лечь куда-нибудь и притвориться ветошью.