Ненастье

Короче, жизнь поменялась. Тесть Владика, Левон Ильич, в мэрии был замдиректора департамента муниципальных имуществ, рулил вопросами городского жилфонда и землеотводов. Он определил Владика на кормление при своём департаменте: Владик зарегистрировал риелторскую контору и охотился по городу за добычей. Он покупал квартиры на первых этажах, а тесть помогал перевести их в категорию нежилой недвижимости и продать коммерсантам под магазины. Владик химичил с «резиновыми трущобами» — теми, которые шли под снос, и потому туда срочно прописывались толпы родственников, чтобы получить компенсацию. Тесть сливал информацию о планах мэрии и строительных магнатов, и Владик мог подмухлевать, чтобы снять пенки. Левон Ильич забирал солидный куш — пять процентов со всего размера сделки, но это не от жадности, а чтобы зять не расслаблялся.

Владику нравилось быть среди чиновников — среди этих самоуверенных, холёных и мордатых мужчин с убедительной речью. Вот так же в юношестве Владику нравилось быть среди «афганцев» с их понтами, трицепсами и стволами. Но не «афганцам» теперь сосали в саунах самые дорогие девочки, не «афганцы» ездили на сафари и покупали виллы. Не они победили.

Левон Ильич сообщил Владику, что мэрия приняла решение строить за городом нефтеперегонный завод (мэрия станет его соинвестором), и в зоне отчуждения НПЗ под снос уйдёт деревня Ненастье. Нефтяники не мелочатся, они заплатят за снос прилично — не меньше чем по миллиону за участок, а Левон Ильич проследит, чтобы они об этом не забыли. Левон Ильич даже подписал для банка поручительство от мэрии: пусть банк не боится выдать фирме Владислава Танцорова крупный кредит на выкуп участков в Ненастье.

С сентября 2007 года Владик трижды в неделю ездил в такую знакомую ему деревню и обрабатывал дачников. Каждый участок — триста или четыреста косарей навара, а то и больше: есть за что жопу рвать.

Владик отлично помнил, что с ним приключилось в Ненастье: как он приехал сюда с Танькой Куделиной, попытался её трахнуть, но она упрямо сопротивлялась, и в первый день у него ничего не вышло. На второй день он всё проспал, как мудак, а на третий день опять полез на девку, но тут на него будто с неба рухнул Сергей Лихолетов и отоварил по морде. Владик тогда струсил чуть ли не до обморока. Неприятно было осознавать, что Лихолетов восторжествовал над ним на глазах у Таньки, что Танька так и не дала ему, что Лихолетов и Куделина увидели его страх и позорное малодушие.

И Владик перелицевал воспоминания, чтобы не мучили, придумал всю историю заново и поверил в неё. Теперь дело выглядело иначе: он смело подбил клинья к подружке опасного командира «афганцев», привёз девку сюда, к ней же на дачу, раздел и почти поимел, но примчался разъярённый Лихолетов и отхуярил Владика, потому что был старше и натренированный.

Такие воспоминания не терзали душу, а тешили самолюбие, ведь сейчас Владик получил всё, к чему рвался в молодости, — деньги, девок и уважение. Комфортное настоящее помогло ему сделать комфортным и прошлое.

Он открыл калитку во двор Куделина с лёгкой добродушной насмешкой над своими подростковыми страстями. Да, дескать, были времена, когда его, Владислава Танцорова, могли побить за девчонку. Были времена, когда он заискивал перед тренером, старался, чтобы его заметили… Вон он, бывший тренер, — копает грядку на огороде. Всё поменялось: сейчас пусть тренер заискивает перед Владиком, чтобы тот выплатил нормальную цену за дачу.

Владик с интересом рассматривал Яр‑Саныча — поседевшего и сутулого, но сухопарого и крепкого, хотя и одетого в тряпьё. Владик испытывал некое удовлетворение, словно старость была Яр‑Санычу наказанием за то, что не оценил Владика в «Юбиле». Но Яр‑Саныч и сейчас не узнал Танцорова. Он остановился, опершись на лопату, и начал слушать Владика, странно шевеля бровями, будто пытался что‑то понять, а потом перехватил лопату и заорал:

— Ничего не продаю! Убирайся! Подонки! Вон отсюда!

После такого приёма Владику пришлось искать телефон Неволина.

Неволина Владик не принимал всерьёз. История с гранатой для него была ни о чём. Неволин — отстой. Денщик Лихолетова, не более. Лихолетов был мужик, суровый хер, жёсткий босс. Трахал девку, пока хотелось, потом сплавил денщику. А вот на Таньку посмотреть было бы любопытно…

Танюша испугалась, когда поняла, что покупатель Ненастья — Владик. Танюша не видела его уже лет десять, но слышала, что он дважды женат, у него дети, он руководит фирмой. Тане захотелось увидеть, каким он стал. Она не испытывала к Владику неприязни, даже наоборот — чувствовала вину и мягкое сожаление, что всё сложилось так нелепо. Ей казалось, что Владик вернёт ей что‑то нежное, будто ей по‑прежнему пятнадцать лет.

Танюша не рассказывала Герману о том, что у неё было с Владиком. Гере не надо об этом знать. И Герман, ничего не подозревая, привёл Владика на квартиру Яр‑Саныча подписывать документы о продаже дачи.