Ненастье

А Немец по‑прежнему стоял с автоматом у разбитого окна и смотрел в зал ресторана, где на полу, закрывая ладонями затылки, лежали люди: бармен и диджей, официанты, гости Чемпиона, повара́ и посудомойки из трюмных помещений, охранники, которые успели сдаться, проститутки из номеров на втором этаже. Немец вспоминал, что нечто подобное было в «Чунге», когда они, «афганцы», загнали в бассейн бандюков Бобона. Но там они куражились и глумились — и не более, а здесь было ощущение, что пленных казнят.

Лега Тотолин, держа автомат в левой руке, упёр ствол в загривок кому‑то из лежащих, а сам грыз яблоко. В зал вошёл Быченко, а за ним — его толпа: Гайдаржи, Витька Басунов, Сучилин, Лоцманов, остальные.

— Вот старший Батищев, вот Горегляд, — Лега поднял «калаш» и указал стволом. — У стены — Малинин, там — Штангист, это — Киселёв и Лыков.

Одна из женщин заползла, насколько смогла, под опрокинутый столик и рыдала. Басунов поставил ногу ей на задницу и подвигал берцем, точно проверял, надёжная ли опора. Женщина зарыдала ещё громче.

— Быченко, давай договариваться, — не поднимая головы, глухо сказал старший Батищев, распростёртый под ногами «афганцев».

— А я тебя предупреждал, Саня, — с назиданием ответил Быченко, — когда я двину пехоту, никаких разговоров уже не будет.

— Тебя за нас до катушки размотают…

— Ах ты падла! — выдохнул Басунов и вдруг всадил в Батищева очередь.

Он будто бы торопился опередить Егора, который на примере Чемпа уже показал, как теперь следует решать вопросы.

Батищев загрёб руками, словно поплыл, «афганцы» отпрянули — все, кроме Бычегора, а женщина под ботинком Басунова взвизгнула.

Быченко молча достал из‑под ремня большой прямоугольный пистолет Стечкина и взвёл затвор. Это действие явно предназначалось для Басунова.

— Витюня, я ведь не давал тебе приказа, — спокойно произнёс Егор.

Басунов понял, что Быченко легко может пристрелить его. Для Быченко всё — война, и на войне не бывает преступлений против врагов. Но если собственный солдат выходит из‑под контроля, он тоже становится врагом.

— Не убивайте! Боже мой, не убивайте! — задыхаясь, внезапно закричала женщина под ногой Басунова и заелозила, как раздавленная.

Люди на полу зашевелились и задёргались в судорогах ужаса.

— Лежать, твари! — бросив огрызок яблока, рявкнул Лега Тотолин.

Витю Басунова словно умыли электричеством — такой яркой вдруг стала жизнь, так мощно зашумели чувства. Подобную накачку энергией, наверное, испытывают наркоманы, когда героин раздувает мозг. Басунов знал: сейчас требуется перетерпеть страх, а подзарядка будет действовать ещё долго.

— Извини, Егорыч, — так же спокойно ответил он. — Надо же было дело доделать… Афган включился. Пойми по‑братски.

На самом деле никакой «Афган» у Басунова не «включался». В Афган Басунов попал студентом радиофака и служил в ПВО — противовоздушных войсках — мотострелковой части в Шинданде: сидел под бронёй зенитной самоходки «Шилка» оператором бортовой РЛС, радиолокаторной станции, не очень‑то нужной на войне, в которой у врага не было авиации. В рейды или на зачистки, когда добивают всех врагов, «Шилка» Басунова не ездила.

— Лежать! — снова рявкнул Тотолин и пнул кого‑то в рёбра.

Басунов произнёс «Афган» и «по‑братски» — и напомнил Бычегору про Серёгину идею. Бычегор плевал на Лихолета, но сейчас почему‑то уже не мог садануть из «стечкина» в лоб оборзевшему солдату и лишь тупо смотрел на Басунова. Лихолетовское «братство» пересиливало «войну» Быченко.

Басунов ничего не высчитывал, просто по интуиции повернул ситуацию так, что Быченко теперь решал другую задачу: ему требовалось определить, для чего он вытащил пистолет. «Ствол как член, зря не достают!» — когда‑то высокомерно поучал сам Егор. Он мог застрелить последнего из захваченных командиров, но был риск, что вспыхнет паника, пленные рванутся к дверям, парни из окон откроют огонь, и получится форменная бойня. А Басунов тихо торжествовал, видя замешательство неукротимого Бычегора.

Конечно, Быченко запланировал ликвидацию «динамовских» лидеров — но не публичный расстрел, не своими руками… Вот ведь бляди! Быченко опустил пистолет, пальцем переводя скобу на автоматический режим, и дал внятную, долгую очередь в спину и затылок Артуру Горегляду.

Люди на полу подпрыгнули, скорчились, но удержались от борьбы.

Больше в «Нептуне» никого не убивали.

У Егора аукнула рация — это отрапортовали автобусы, которые привезли отряд Джона Борисова. Высадив бойцов Джона, автобусы обогнули пруд и подкатили к «Нептуну» со стороны ЦПКиО. Пора было эвакуироваться.

Людей, взятых в плен, подняли с пола и взашей погнали с дебаркадера — валите отсюда нахер куда угодно, пока живы. По мосту надо льдом в свете фонарей побежали, спотыкаясь, мужчины в измятых костюмах и женщины в одних лишь тонких платьях. Мужчины тащили раненых. Женщины, хватаясь за всё подряд, ковыляли на каблуках или, скинув туфли, ступали по снегу почти босиком. Все они казались погорельцами.