Ненастье

Дибич сначала прогулялся по двору бывшей дачи Яр‑Саныча, подёргал запертую дверь сарая, обошёл домик по кругу, перебрал доски, жерди и рамы теплиц, приставленные к задней стене, покачал на прочность поленницу под навесом. Следов во дворе и на крыльце не было, но утром всё припорошило изморозью. Впрочем, Дибич не верил, что Неволин прячется здесь.

Это слишком просто. К тому же смущал странный визит Куделиной и Танцорова на дачу. Если Танцоров и Куделина в сговоре с Неволиным и приезжали сюда встретиться с ним, то у преступления получалась какая‑то слишком громоздкая конструкция — а это неубедительно для следствия и ненадёжно для злоумышленников. Если же сговора нет, то какого чёрта эти двое сюда приезжали? Любовное свидание, что ли? На выстуженной даче?

Дибич поднялся на крыльцо и сунул ключ в скважину врезного замка.

В это время в мансарде Герман вновь залезал под топчан и загораживал себя ящиком с тряпьём Яр‑Саныча. А куда ещё было прятаться в этом доме? Хорошо, что он не топил печь, а обыск, судя по всему, не настоящий…

Дибич вошёл в комнату и огляделся. Тахта, буржуйка, шкаф, комод. Старая посуда — разнобой из города. Три окошка с занавесками. Лестница наверх в мансарду, дощатый потолок с балками, поломанная пластмассовая люстра. Обои приколочены гвоздиками; старомодные матерчатые провода электропроводки натянуты на мелкие фарфоровые изоляторы. Длинные цветастые половики, под ними в углу — люк в подпол… Былое благополучие советского среднего класса, ставшее нынешней бедностью.

Дибич поднялся в мансарду. Скошенный потолок, заиндевелый от воды, что просочилась сквозь кровлю. Самодельный шкаф. Топчан. Кожух печной трубы. Возле окна — колченогий столик. На проводе висит лампочка.

Дибич заглянул в подпол. Тёмная стынь, окон нет, запах земли. Крутая лестница. Полки, уставленные стеклянными банками, в которых белеет что‑то ледяное — замороженные припасы. Пустые ящики. Канистры.

У Дибича зазвонил телефон. Это был Щебетовский.

— Спасибо, что набрали, Георгий Николаевич, — Дибич ходил по комнате и скрипел половицами. — Я вам звонил вчера и сегодня, вы были вне зоны.

— В Москву летал, — пояснил Щебетовский. — Бизнес, Сева, не догонялки казаки‑разбойники, у нас никто никого не ждёт. Могу я спросить, как дела?

Герман лежал в мансарде на полу под топчаном, не шевелился и слышал всё, что говорил Дибич.

— Давайте вместе друг друга поспрашиваем, — весело предложил Дибич. — Нам обоим будет интересно. Хотя злодей ещё не схвачен, а похищенные им сокровища ещё не найдены. Однако случилось нечто совсем детективное, Георгий Николаевич, а именно — коварное и таинственное убийство!

Дибич посмеивался над тяжеловесным напряжением Щебетовского.

— Что за убийство? — раздражённо спросил Щебетовский.

— Убийство некоего Владислава Танцорова, риелтора, который купил у Неволина дачу. Кстати, я сейчас как раз на этой даче.

Герман едва не приподнялся на локтях, вздымая на спине весь топчан. Танцорова убили? С ума сойти! Где? Как? Кто? За что?

— Ну, рассказывайте, если мне нужно об этом знать, — брюзгливо сказал Щебетовский. Ему очень не понравилось, что история становится сложнее.

— Его убили в ночь с четверга на пятницу возле общежития, где жили Неволин и Куделина, а сейчас живёт одна Куделина. Сначала выстрелили ему в бок сквозь дверь машины из охотничьего ружья, потом перетащили на заднее сиденье и свернули шею. Причём незадолго до убийства Танцоров приезжал сюда, на эту дачу, вместе с Куделиной. Видимо, отсюда Танцоров увёз Куделину домой в общежитие, а там на парковке его и ждал убийца.

Герман жадно ловил каждое слово Дибича.

— Думаете, это Неволин?

Дибич сел на тахту и скрестил ноги в дорогих итальянских ботинках.

— Танцоров убит из ружья, которое принадлежало тестю Неволина. Мы установили это по гильзе. У Неволина мог быть мотив. Например, ревность. Или месть Танцорову за какое‑то неудовольствие во время сделки с дачей.

Герман как наяву видел всё, о чём говорил Дибич: позавчера чёрный «патрол» стоял во дворе дачи — и вот он уже на парковке возле общаги; дверь водителя продырявлена, и в салоне — Танцоров со свёрнутой шеей…

— Но есть две неувязки, Георгий Николаевич, поэтому я и хотел с вами пошептаться, — Дибич любовался блестящими носками ботинок. — Первая неувязка — оружие. Зачем Неволину красть ружьё тестя, если у него имеется «сайга», отнятая у вашего Басунова? И вторая неувязка — так сказать, модус операнди злодея. Неволин не похож на убийцу. При ограблении фургона он никого не ранил. А здесь — безжалостный выстрел на поражение, а потом и вовсе чудовищный способ умерщвления. Там гиньоль, Георгий Николаевич.

— Что вы хотите сказать?

— Хочу сказать, что не очень понимаю сложившуюся ситуацию. Для меня размываются мотивы Неволина, Куделиной и Танцорова. Как эти люди связаны друг с другом? Они в сговоре или в конфликте? Всё запуталось.

— Тут уже ваша компетенция! — проскрипел Щебетовский.

— Поэтому я хочу знать, чем занят и что думает ваш Виктор Басунов. Мне он ничего не докладывал, хотя вы обещали мне его содействие.