Ненастоящий герой. Том 3 (СИ)

— Думаю, он может петь фальцетом. — увернула усмешку светлая. — Если выжил, конечно.

Дроу продолжала плескаться в лесном озере, не подозревая, что совсем рядом обсуждают ее прошлое. А может она давно уже их заметила и тактично не вылезала из воды, давая возможность уединиться. Теперь Радремон знал о ней чуть больше, и ему стали понятны некоторые особенности ее поведения.

— Пятнадцать лет, говоришь… — задумчиво произнес маркиз, немного приблизившись к Бешеной. — Так тебе получается…

— Не напрягайся, босс. Мне всего семьдесят три.

— Старушка. — фор Корстед опустился еще ниже, хитро глядя в глаза светлой.

— Только по людским меркам. — пренебрежительно фыркнула эльфийка, подавшись на встречу. — Ксинс, вон, за сотню. Так что не думай.

— А я ничего и не сказал… — прошептал Радремон, окончательно отдавшись эмоциям.

Однако стоило их губам соприкоснуться, как со стоянки послышался испуганный вопль Налланномома, отборный мат Банарва и многоголосый раскатистый рык жадных до крови монстров.

Глава 46

— Если эти придурки испугались обычного медведя, я им яйца бантиком завяжу! На ушах. Для красоты. — злобно процедила Бешеная, вскочив на ноги.

— Думаешь, у них есть яйца на ушах? — спокойно поинтересовался Радемон, вставая рядом.

— Сомневаюсь, что они вообще у них есть. — ответила светлая, и разочарование в ее голосе не услышал бы только глухой.

В этот момент между ними по направлению к лагерю стремительной тенью пронеслась Ксинс. Изящная, мокрая и обнаженная, словно лимнада, решившая повидать своих товарок — дриад и альсеид. Капельки воды блестели на ее обсидиановой коже невесомой кольчугой, а волосы развевались за спиной подобно призрачному шлейфу.

Но, несмотря на наготу, в руках эльфийка держала артефактный лук, а на поясе у нее болтался колчан со стрелами. И то и другое она бережно хранила в выкованных Банарвом кольцах.

— Обугленный господь! — Бешеная выругалась, добавив парочку выражений покрепче, и устремилась вслед за сестрой.

Поспешил за ними и маркиз.

Выскочив на поляну, фор Корстед обнаружил окровавленного Банарва, неимоверным усилием удерживавшего натиск сразу трех матерых Хиндатских Львов. Увеличив щит навыком, он прикрывал себя и вжавшегося в дерево Налланномома, который, выпучив глаза от страха, тем не менее не забывал лечить дварфа.

Бешеная, судя по всему, только что отвлекла на себя еще трех кошек, и теперь крутилась волчком, уворачиваясь от их когтей и клыков, одновременно с этим пытаясь достать монстров своими длинными ножами с изогнутым лезвием. Ее четко выверенные движения поражали смесью изящества и звериной ярости, коей светлая ничуть не уступала своим противникам.

Ксинс же завязала перестрелку с четырьмя многоножками, защищенными слоем коричневых пластин зазубренного хитина. Каждая из тварей обладала круглой зубастой пастью и длинными серповидными жвалами, а размерами превосходила молодого медведя. Если того, конечно, вытянуть метров так на пять в длину.

При этом многоножки активно плевались кислотой, от которой дроу уворачивалась, прячась за деревьями. Следы их попаданий так же виднелись на земле, бревнах и щите Банарва.

— Что-то вы не торопились. — раздраженно бросил дварф, приголубив молотом подобравшуюся слишком близко лапу. Сработал эффект артефакта и на коже монстра появилось пятно обугленной плоти. Запахло паленой шерстью. — Так тебе, кошка драная!

— Неужели тебе нужна помощь? — деланно удивился Радремон, доставая из ножен шпагу.

Бородач не ответил. Он спровоцировал ближайших чудищ атаковать себя и теперь сосредоточенно доворачивал щит, сотрясаемый отнюдь не шуточными ударами. Все-таки Львы обладали сразу четырьмя заканчивающимися крюком хвостами, а значит стояли в иерархии значительно выше всех ранее встреченных спатой представителей этого вида.

Как-никак Дуинитон.

Вот только откуда они тут взялись?

Впрочем, подумать об этом можно и позже.

Первым делом маркиз решил помочь Ксинс и накрыл многоножек парой Удушающих облаков. Это позволило лучнице перестать бегать и сосредоточиться на стрельбе. Встав на одном месте, дроу глубоко вдохнула и принялась запускать в клубящуюся тьму снаряд за снарядом. Каждый второй сиял взрывным навыком. И делала она это с такой скоростью, что когда накладывала на тетиву третью стрелу, первая только-только достигала цели.

Следом фор Корстед швырнул Тройную стрелу праха в ближайшего к нему Льва Бешеной.

Одну.

На пробу.

Урон прошел, и один из шипов монстра отвалился, а на его месте образовалось пятно мертвой плоти размером с небольшое блюдце. Значит уровень твари лишь ненамного превышал радремоновский.

Это хорошо.

Но не слишком ли их много?

Взревев во всю глотку, раненное чудовище покрутило головой и скрестило взгляд двух пар оранжевых глаз на маркизе. В свете ярко пылающего костра оно выглядело устрашающе. Клыки, шипы, похожие на серпы когти, дрожащие на кончиках хвостов крючья, капающая из оскаленной пасти слюна. Любой, увидавший в ночи подобное зрелище, бросился бы наутек, оглашая лес нечленораздельными криками.