Ненастоящий герой. Том 5

Крики ужаса и боли наполнили помещение. Одни зеленокожие уродцы в панике метались, надеясь спрятаться, другие же сумели организовать группу, попытавшуюся пробиться к магу. Однако каждого наглеца, посмевшего вторгнуться в замок, ждало только одно.

Смерть.

Лишь единственный гоблин сумел подобраться достаточно близко к маркизу. Задыхаясь, тот с выпученными глазами вывалился из Удушающего облака и упал к ногам фор Корстеда. Молодой, безоружный, перепуганный до потери пульса. Встретившись взглядом с Радремоном, он встал на колени и сложил руки в немой мольбе, прося пощады.

Чтобы в следующий миг превратиться в кучу гниющей плоти.

Больше подобных ошибок маркиз совершать не собирался.

Заслышав доносившиеся из сокровищницы вопли, стражники наплевали на приказ не вмешиваться и поспешили на помощь главе рода. Однако, отрыв двери, они застали фор Корстеда, счищавшего с ботинка единственное пятнышко крови, и десятки трупов, часть из которых еще предстояло отскрести от пола.

Горничные тоже погибли, попав под одно из заклинаний. Но, после пережитого, это стало для них далеко не самым худшим исходом.

— Мастер… — с благоговением произнес молодой мужчина, опуская копье.

Он даже не сумел подобрать слов, чтобы выразить свое восхищение. Для него Радремон являлся высшим существом. Богом воплоти, способным повелевать жизнью и смертью на всем Дуинитоне.

И был он не так уж далек от правды.

— Приберитесь здесь. — коротко бросил маркиз, выводя солдат из ступора.

После чего, не тратя больше времени, подошел к зачарованной картине.

Родовой доспех дожидался там же, где фор Корстед его и оставил. Выполненный из невероятно легкой, но в то же время эластичной и прочной кожи, покрытой металлическими узорами, — тот так и притягивал взгляд своей скрытой мощью и элегантностью. А сочетание черного и серебряного цветов создавало строгую аристократичную ауру, способную одним своим видом подавить какого-нибудь безродного простолюдина.

Каждый элемент сам по себе являлся артефактом с качеством не ниже редкого, дарующим владельцу немало параметров, но вместе они обладали свойством, ради которого Радремон, собственно, и вернулся в замок.

Родовая броня фор Корстедов

Персональный при надевании. До смерти владельца.

При первом надевании выберите стихию/атрибут. Изменить нельзя.

Эффект от использования полного комплекта: усиление используемых заклинаний, умений и навыков выбранной стихии/атрибута. Степень усиления зависит уровня приверженности владельца.

Ограничение: только для расы человек.

Ограничение: только для Феодала.

Ограничение: только для главы рода фор Корстедов.

Ограничение: 20 уровень.

Все требования Радремон давно выполнил, и теперь ему не составило труда облачиться в наконец дождавшуюся хозяина защиту. Та легла, будто влитая, и ощущалась, словно вторая кожа, ничуть не сковывая движения. При желании маркиз мог бы в ней кувыркаться, плавать или даже спать. Кто бы не изготовил подобный шедевр, он определенно являлся мастером своего дела!

Но куда больше фор Корстеда заинтересовали появившиеся перед глазами сообщения системы.

[ Экипирована элитная родовая броня.]

[ Проверка требований.]

[ Проверка пройдена.]

[ Выберите стихию/атрибут для усиления.]

Радремон без раздумий выбрал тьму.

[ Уровень приверженности школе магии: Тьма — седьмой.]

[ При использовании родовой брони, усиление заклинаний тьмы в 0,5 раза за каждый уровень приверженности.]

Фор Корстед расплылся в довольной улыбке, словно кот, нассавший в тапок нелюбимого хозяина. Повышение эффективности в три с половиной раза! Это даже больше, чем все остальные бонусы вместе взятые.

Кроме того… Радремон совсем недавно обрел статус Верховного Повелителя Первородного Мрака. До этого был Истинный Властитель Первородного Мрака, а начал он, сразу являясь «обычным» Властителем. Получается, то уже был пятый уровень приверженности? За что такое счастье? И сколько всего этих уровней?

Фор Корстед призывал Темнячка, и тот озарил потайную комнату лучше, чем солнце в яркий летний день. Но при этом не слепя и не пытаясь сжечь все вокруг яростным пламенем. Радремон сжал и разжал кулак, размял шею, покрутил рукой, любуясь игрой света на блестящей поверхности черной кожи.