Ненастоящий герой. Том 6

— Думаешь ты или твой Пел были здесь первыми? Ты и не представить не можешь какие силы посылали сюда своих бойцов. Новый мир. Он манит их, как уличный фонарь мотыльков. И даже твоя Тьма предприняла отнюдь не первую попытку. Хотя, должен признать, ты зашел дальше всех.

— И зайду еще дальше. — вторая склянка сама собой лопнула в ладони Радремона. — Я убью тебя и заберу твою силу!

— Сильно сомневаюсь. Ты пытаешься задушить удава его собственным хвостом. Это бессмысленно. Я управляю всем! А что до твоей Тьмы… Думаешь все эти «Верховные Правители», «Императоры» и прочая чушь отражают реальный ход вещей? Когда-то так и было. Но не теперь. Тьма не признаёт власти над собой. Она может дать силу, но взамен заберет все. Нельзя повелевать Тьмой! Ей можно лишь служить. Рабом. И я не позволю тебе и ей испачкать мой мир! Даже если скоро ему придет конец.

В чем-то старик определенно был прав. Даже сейчас фор Корстед слышал мягкий теплый шепот, обещавший ему безграничное могущество. Нужно лишь захотеть. Позволить. Впустить в себя. Снять последний заслон и вознестись на вершины, о которых простые смертные не смели и мечтать. Весь мир упадет к ногам адепта Тьмы. И не только этот. Будут и другие. Много других!

— Ошибаешься. — через силу произнес Радремон, приподнявшись на сломанном локте. — Тьма — это лишь инструмент. Такой же, как топор. Или нож. Она не зло. И лишь сам человек решает, как ее использовать.

На секунду воцарилась тишина, и в ней отчетливо раздался звук очередной лопнувшей цепи мироздания. Перед глазами же фор Корстеда всплыло еще одно сообщение системы.

[ Получен новый титул: Единственный друг Тьмы.]

— Это ничего не меняет. — чуть помолчав, произнес Непожертвовавший. — Я должен спасти мир. И ради этого ты умрешь.

Мана над головой Радремона уплотнилась до такого состояния, что ее стало видно невооруженным глазом. Иронично, но она приняла форму только что упомянутого маркизом топора. Инструмента отлично пригодного для рубки как деревьев, так и буйных голов. И настолько тяжелого, что поднять его не смог бы даже самый мускулистый огр.

Это конец.

У фор Корстеда не оставалось сил даже шевельнуть пальцем, не говоря уже о каких-либо заклинаниях. Он сделал все, что было в его силах, но сил этих оказалось недостаточно. Не суждено, похоже, ему вновь увидеть семью.

Столько жертв, усилий, страданий, и все зря…

Радремон устало откинулся на спину. Дыхание с надсадным хрипом вырывалось из пробитых ребрами легких. Он мазнул взглядом по ровным стрелкам брюк готовившегося убить его «продавца»; посмотрел на уходившие в бесконечность стеллажи товаров, большую часть которых от него до сих пор скрывал белесый туман; скользнул глазами по гладкой лакированной стойке; мысленно попрощался с бронзовой статуэткой знатной дамы. Так этот подарок и не помог ему наладить отношения с местным хозяином.

Секундочку…

Подарок?

То есть… Дар?

Второй дар — хитрый и коварный!

На первый взгляд он прост, но дело в том,

Что под личной крайне тривиальной

Скрывается иных идей фантом.

Время будто замедлилось, а мозг фор Корстеда принялся работать на пределе возможностей и, казалось, даже вышел за границы дозволенного.

Коварный подарок, принесенный с корыстной целью — вот чем по сути являлась статуэтка! И, судя по реакции получателя, старик в тот раз об этом догадался.

Но что там дальше?

Дар первый — как рисунок на дороге —

Он скукой с прихотью мгновением рожден.

Не стоит ничего, но дорог многим.

И измениться может. Хоть уже вручен.

Радремон множество часов провел, пытаясь расшифровать загадку мертвого паренька, но лишь сейчас, на пороге смерти, завеса таинства, колыхнувшись, приоткрыла перед ним свой заветный чертог.

Подарок, который может изменяться после вручения. Маркиз уже сильно сомневался, что получил тот исключительно от скуки и прихоти дарителя, хотя, возможно на тот момент все так и было.

Перстень Безграничной Мглы.

И пусть уникальный артефакт уже обратился в опыт и стал частью самого фор Корстеда, но тот навсегда остался в памяти, как бесценный дар зловредного хозяина Летающей Лавки.

Но что на счет третьего?

И лишь дар третий не чета собратьям.

Он прост и ясен. Без фальши. И без лжи.

Подобен полным нежности объятьям,

Которыми мы с детства дорожим.