Ненастоящий поцелуй

Как-то раз они до двенадцати ночи просидели на скамейке возле своего дома: просто обнимались и без конца гоняли одну и ту же песню в плеере, разделив на двоих наушники. Миша называл это занятие «тупкой»: «Потупим, что ли? – предлагал время от времени один или другой. – Давно не тупили». Вере нравилось просто быть рядом с любимым, просто чувствовать его, просто слушать и никуда не торопиться. В этот раз Миша говорил про то, как в июле или августе, когда станет поменьше клещей, можно будет взять палатку и отправиться на электричке на озеро. Только вдвоем. Плавать там сколько влезет, целоваться, взять напрокат лодку и не возвращаться в город до тех пор, пока не кончится еда.

– Я наготовлю побольше, – пообещала Вера.

– Надолго все равно нам вряд ли хватит. Лучше уж возьмем что-нибудь невкусное. А твоя готовка проваливается в меня просто молниеносно, – ответил Михаил неожиданным комплиментом.

Потом он вспомнил, что скоро исполнится месяц со дня их первого поцелуя, и принялся планировать празднование этого события. Вера в шутку предложила еще раз посетить ставший «историческим» торговый центр и памятный фастфуд при нем.

– Только при условии, что в этот раз одежду будем подбирать мне! – заявил Михаил. А потом задумчиво прибавил: – Такое ощущение, что тогда, месяц назад, это были не мы, а кто-то другой… Так по-дурацки вели себя! Чуть сами себе все не испортили… Кошмар. Подумать страшно.

– Мне тоже страшно, – вдруг сказала Вера.

– Почему?

– Так хорошо… Даже, кажется, слишком хорошо. Боюсь, что это кончится. Мне уже заранее жалко. Сейчас мы разойдемся по квартирам, и… вдруг это больше никогда не повторится?

– Глупенькая. Это повторится столько раз, сколько нам захочется. Хочешь, будем сидеть тут каждый понедельник и слушать эту песню?

– Кажется, хочу.

– Значит, будем, – подытожил Михаил. – А теперь, сударыня, позвольте проводить вас. А не то папенька с маменькой заругаться изволят.

Папенька, как оказалось, уже спал, а вот маменька действительно изволила. Она разразилась тирадой насчет опасности хождения по ночам и высокого уровня преступности, а потом, видимо, незаметно для самой себя, перешла на темы необходимости соблюдения приличий и Мишиного влияния на Верину успеваемость.

– Прекрати, мам! – резко заявила Вера. – Я взрослая самостоятельная девушка и сама знаю, что мне делать!

С этими словами она развернулась и протопала в общую с сестрой комнату.

– И на танцы совсем перестала ходить… – успела проворчать мать перед тем, как раздался выразительный хлопок дверью.

Через пару дней Вере попалось (впрочем, не без помощи родителей) объявление о намечающемся через две недели городском конкурсе по танцу живота. К радости домашних – впервые за лето девочку заинтересовало что-то, кроме этого ушастого Михаила! – решение об участии было принято мгновенно.

– На занятия ходить все равно не буду, – заявила Вера. – Скучно там, надоело. Объясняют каждый день одни и те же элементы! Да и вообще, всему, чему могла, я уже научилась. Пора, в самом деле, уже и в конкурсе каком-нибудь поучаствовать…

На следующий же день она узнала адрес единственного в городе магазина сценических костюмов и решительно, невзирая на то, что он находился на другом конце города, туда отправилась. Потратив на дорогу туда и обратно пять часов, четырежды заблудившись, сделав шесть пересадок, постояв в двух пробках, ужасно устав и израсходовав полторы тысячи рублей, она вернулась с увешанным монетками желтым поясом, таким же звенящим лифчиком и трехслойной полиэстровой юбкой в пол: «Правда, она на два размера больше… Но не страшно, мы ушьем…»

Теперь все то время, что Вера не думала о Мише, не гуляла с ним и не видела его во сне, она готовила свой танец. Вынужденные по тридцать раз на дню слушать одну и ту же арабскую мелодию, родители прокляли тот день, когда подсунули дочери объявление о конкурсе. А та, никогда не имевшая опыта танцевальных выступлений и постановок, делила выбранную песню на десятисекундные отрезки и увлеченно зарисовывала подходящие к ним движения.

На третий день подготовки Кира пришла домой печальная и неразговорчивая. Домашние решили не докучать ей вопросами. После ужина девушки как обычно ушли в свою комнату, Вера надела желтый костюм, завела мелодию, уже выученную наизусть, и закружилась перед сестрой, велев снимать танец на запрятанную в мобильник видеокамеру.

– Плечи слишком высоко поднимаю! – сокрушенно констатировала будущая конкурсантка. – Осанка не та! О руках забываю все время! А рожа! Смотри: ну и рожа! Как будто не танец танцую, а камни рублю!

– Да ладно тебе, – равнодушно ответила Кира. – Нормально выходит. А в этом костюме в десятку войдешь по-любому.

– На десятку я не очень-то надеюсь. Если буду не последней – и то хлеб, – сказала Вера. – Но костюм и правда классный. Он как будто помогает. Даже вроде как танцует за меня. Хочешь попробовать?

– Да что-то настроения нет…

– Попробуй!

– Спать хочу.

– Какой «спать», Кир, ты что, вообще?! Еще и девяти нет!

– Ну тогда иди пляши в прихожей. А я лягу.

– Но, Кира…

– Сказала: отстань от меня!? Что, не ясно!? Отстань!