Ненастоящий поцелуй

Но где там! Младшая сестра молниеносно ухватила свой мобильник и умчалась с ним в санузел – не хотела, чтобы слушали.

– Але…

– Здравствуйте, сударыня! Вы меня, честное слово, заинтриговали! Откуда знаете про графа Лорис-Меликова? Не извольте запираться!

– Твои подружки рассказали, – равнодушно ответила Вера.

– Ну так я и думал! Экие болтливые барышни нынче пошли! Не то что в нашинские времена, при государе Павле Петровиче…

– Еще от них я знаю про Светланочку, – сказала Вера просто и как будто даже жалобно, как будто доносила на разносчиц клеветы.

На том конце провода замолчали. Задумались, вероятно.

– …что ты с ней целовался всю неделю, – уточнила Созонова.

На том конце хмыкнули – приняли к сведению.

– …и потом еще остался с ней пожить, – добавила девушка, стараясь быть спокойной.

Она замолчала, ожидая реакции парня. Начнет извиняться, оправдываться? Скажет, что его оболгали? Признается и предложит расстаться?

– Так, – сказал Михаил. – Все понятно. И дальше что?

– В смысле – «что дальше»? – опешила Вера.

– Да. Я целовался. Со Светой. И что теперь будет?

– Я тебя не понимаю, Миша…

– Что теперь будет, я спрашиваю? Что ты намерена предпринять? – В голосе парня послышались агрессивные нотки, он переходил в контратаку. – Истерику устроишь? Будешь плакать? Материться? Пожалуешься на меня маме? Скажешь, что между нами все кончено?

– Мне… было… очень больно…

– Сожалею.

– Но, Миша!..

– Что?

– А как же… я?..

– Тебя там не было.

– Понятно… Значит… Вот так…

– Да, вот так. А ты что думала? Думала, я буду оправдываться? Не буду я оправдываться ни фига, так себе и запомни! Я тебе не собственность, между прочим!

– Никто не говорит, будто ты собственность! – выкрикнула Вера, и слезы, так долго сдерживаемые, наконец потекли из ее глаз.

– Ну вот и хорошо. И нечего там сопли распускать! Себя жалеешь? Думаешь, самая несчастная-разнесчастная!? А меня пожалеть не хочешь? Сладко мне, думаешь? Ты вообще не представляешь, что у меня внутри творится сейчас!

– Откуда я могу представлять!? – закричала Созонова, задыхаясь. – Ты мне, что ли, рассказываешь много?! Месяц не вижу, не слышу!!! Где ты, что ты – нет тебя вообще!!! Девки всякие больше, чем я, знают!!! Сижу, жду как дура – а ты?! Ну не хочешь быть со мной – ну так и скажи!!! И дуй к своей Светочке!!! Ну?

– Все? Ты закончила?

Вера промолчала.

– Я эту Светочку, между прочим, два года любил, – глубокомысленно произнес Михаил.

– И что? – спросила девушка, устояв перед искушением поинтересоваться: «А меня?»

– Стихи ей писал. По ночам изводился. Звонил – прикинь, в Хабаровск!

– А она?

– А она меня на фиг послала. Сказала, не нужен. Я ее забыть пытался, с тобой вот встречаться начал… А потом на слете встретились…

– Но ты же сказал, это ты ей не нравился!

– Да. А теперь вот понравился. Что-то во мне поменялось. Она говорит, я мужественнее стал. Увереннее в себе. Сказала, похорошел… – перечислял Миша самозабвенно.

– И что потом? – взволнованно спросила Вера, словно уже обсуждала не измену своего парня, а чей-то увлекательный, красивый роман.

– А потом я двинул к ней, в Хабаровск.

– Стой… Когда? – Созонова запуталась.

– Ну, после возвращения. Сказал, на Бородинское… – небрежно бросил Миша, словно не признавался в обмане, а просто пояснял для бестолковых. – Притащился как дурак, а мне отворот-поворот дали. У нее там другой парень, оказывается. А я был так, для развлечения. Легкий курортный романчик! Такая история…

– Блин.

– Что?

– Не знаю… Нелепо все как-то. Сказать даже, кажется, нечего…

– Вот и не будем об этом… Ну ладно, спокойной. Вставать завтра рано.

Из дневника Веры Созоновой за 30 июля 2008 г.

«Сколько дней прошло с того злополучного разговора, когда Миша признался в измене – а я все думаю и думаю на эту тему! И не могу надумать ничего путного.

Иногда думаю, что он редкостный мерзавец и надо гнать такого в шею, пока не поздно. Но легко сказать! Я уже раза три «окончательно» решала, что нам надо расходиться. Разумно взвешиваю все «за» и «против», прихожу к выводу, что ничего хорошего с Мишей не получится, говорю себе, что с этого момента прекращаю всякое общение с этим негодяем… а потом расслабляюсь, теряю контроль над мыслями и обнаруживаю себя снова романтически мечтающей о нем! Вообще не знаю, что с этим делать…

С другой стороны, иногда мне Мишу жалко. Так долго любить, так страдать и быть отвергнутым! Если он испытывал такие чувства к той девочке, значит, он по-настоящему умеет любить, у него большая душа… Тем более, в конце концов, она его все равно отшила, так что соперницы у меня нет! По крайней мере, теперь я понимаю, почему он вернулся со слета такой странный, замкнутый и почему злился после Хабаровска. Ему и теперь, наверное, стыдно за эту глупую историю, поэтому он меня избегает: стесняется обнимать после того, как изменил. Сам себя наказал, сунувшись в этот Хабаровск. Теперь, конечно, жалеет, что все так произошло, хоть виду не подает.