Ненасыть

– Он самый, – отвечает Руслан и растерянно чешет бороду. – А ваш Михась – это…

– Мой одноклассник. Друг, – всхлипывает Василек. – Самый лучший.

– Друг, значит.

Руслан, Сан Саныч, Петрович и Юрий переглядываются и расцветают еще больше. Юрий прячет пистолет обратно в кобуру и раскидывает руки.

– Встретить друга в нашем безумном мире – это чудо! – бодро говорит он.

– Это надо отпраздновать! – подхватывает Руслан. – Как вас зовут, прекрасная дама? Мариночка? Вставайте, будем пить и веселиться! У нас припрятан отличный коньяк!

– Давайте! – соглашается Михась, оборачиваясь. – Что бы там ни было, я знаю – без вас всех, мужики, Васька бы не выжил!

Василек кривит губы, пытаясь изобразить радость, но получается из рук вон плохо. Серый прекрасно видит, что тот напуган. Михась не обращает внимания. Он лучезарно улыбается. У него веселый, открытый взгляд. Он счастлив так, что ему завидуют абсолютно все.

Тимур наклоняется к уху Серого и едва уловимо шепчет сквозь повисший в столовой шум и гам:

– Спорим, на ужин у нас останется только Василек?

Серому даже спорить не хочется. Он уже понял, что Михась отберет у бородачей свой автомат и избавит Василька от их общества.

Глава 10

Руслан и его люди пьют и веселятся, и все остальные послушно веселятся вместе с ними. Мама, Серый и Тимур мечутся между кладовкой и столовой, выставляют на стол запасы, отдают уже готовое. Руслан, Сан Саныч, Петрович и Юрий добреют, откладывают оружие в сторону и полностью переключаются на еду. С их стороны угощение скудное – только несколько пачек сухариков, вода и две бутылки коньяка. Идут разговоры за жизнь, все делятся друг с другом своими историями, хохочут над шутками. Да еще от коньяка Прапор и Михась расслабляются. Была бы третья бутылка – и пошло бы братание.

И всё бы ничего, но вот ни Тимуру, ни Серому, ни Васильку не дают присоединиться к посиделкам и вообще выгоняют из-за стола – помогать маме. Мама бегает с тарелками и банками, ни на минуту не садясь. Верочка же лихорадочно замешивает тесто – Михась сдуру ляпнул про ее прекрасные пироги. У Серого нет возражений насчет помощи женщинам. Работы много, ее нужно делать быстро, поэтому чем больше рук – тем лучше. Но если маму и Верочку потом с почетом усаживают за стол, то их троицу оставляют на положении подай-принеси. Да еще у Серого от злости сводит зубы, когда маму начинают настойчиво тискать, целовать руки и заваливать пьяными комплиментами. Маме это явно не нравится, но она молчит, а ни Прапор, ни Михась даже не пытаются ее защитить! Даже метают на Серого грозные взгляды, стоит ему только дернуться в ее сторону. А когда Тимур, не стерпев, стаскивает пару кусочков, то подскакивает от грозного рыка Петровича:

– Не смей жрать с нашей тарелки!

Тимур изумляется, открывает рот, чтобы ответить, но тут же получает тычок от Василька.

– Вы извините его, Петрович, – Василек виновато улыбается и быстро меняет тарелки. – Они же не знают правил.

Петрович добреет, увидев его склоненную голову и заискивающую улыбку.

– А, точно… Ну ты уж объясни им политику партии, ага?

– Так вот, усадьба, – снова говорит Прапор. – Малолетки эти мне самому не нравятся. Гонору у них столько, что хочется дать по зубам…

– Мы бы их уже давно того, – выразительно чиркает Михась ногтем по горлу. – Но и без того дел хватает, да и оружия нет – только ножи. А у близнецов там огнестрел…

До Серого доходит, что Прапор и Михась не просто так заговорили об усадьбе и ее хозяевах.

– У нас тоже есть! – довольно ржет Юрий, выхватывает пистолет, залихватски крутит его на пальце и прячет обратно в кобуру.

– Чё стоишь, Василек? Топай отсюда! – подгоняет Саныч.

Василек молча кивает, бросает быстрый взгляд на хохочущего Михася и утаскивает Тимура с Серым на кухню.

– Это чего сейчас такое было? – возмущенно шипит Тимур.

– Новое общество, в котором размножаются только самые сильные самцы, – четко выговаривает Василек. – Слабые волочатся в конце иерархии, без женщин и права голоса. Вы же вообще попались на горячем, теперь ваше место даже не двадцать пятое. У Руслана на этот счет очень четкая позиция.

– Чего-чего? – возмущенно тянет Тимур.

Его глаза наливаются злостью, лицо краснеет от гнева, даже волосы встают дыбом. У Серого же снова сжимаются кулаки. Он целиком и полностью разделяет бешенство друга.

– Мы не гомики, понял? Так что пошли они со всеми своими… – начинает Тимур.

Но Василек снова шикает на него и, быстро оглянувшись на свою группу, буквально выталкивает Серого и Тимура в коридор.

– Лучше не спорь – нарвешься, – предупреждает он и, наклонившись к ним, с робкой надеждой спрашивает: – Эти хозяева… Они могут с ними справиться?