Ненасыть

Серый выпутывается из тьмы тяжело. Она не хочет его отпускать, все царапает и пытается затащить назад. Но едкий запах настойчиво возвращает обратно в жестокий мир.

Первое, что Серый чувствует, – боль в затылке. Он со стоном переворачивается на бок, уходя от противного запаха, приподнимает руку и, прикоснувшись, наконец-то открывает глаза. Пальцы нащупывают на затылке небольшую влажную ссадину.

– Ох, ну что же вы так, Сергей Алексеевич! – раздается над ним укоризненный голос.

По хрипотце Серый узнает Зета и невольно вздрагивает, когда холодные пальцы хозяина пробегаются по волосам. Ощущение очень неприятное, словно от лапок огромного паука. Серый ежится, садится, цепляясь за изогнутую ручку скамейки, видит Тимура и вспоминает.

– А где?..

Духа, чтобы произнести имя Олеси, у него не хватает.

Тимур же, хладнокровный, тихий, будто бы даже спокойный, выгибает бровь и спрашивает с удивленным видом:

– Кто? Руслан и Ко? Понятия не имею! Ты споткнулся и сильно приложился головой, Серый. Не кружится?

Серый недоверчиво смотрит на него и не видит ни малейших следов истерики: ни опухших от слез глаз, ни красных следов – ничего. Но он видел труп Олеси, Олеси, погибшей от укуса пчел!

Но рядом нет ни тела, ни таблеток, ни даже пчел. И Юфима тоже нет.

Пока Серый оглядывается, пытаясь понять, что настоящие воспоминания, а что бред подсознания, Тимур помогает ему усесться на скамейку и прижимает к затылку что-то холодное. Серый ойкает, машинально тянется потрогать и натыкается на влажную ткань.

– Не скачи, а то кровить начнет, – предупреждает Тимур и водит пальцем перед носом, заглядывая в глаза. – Эй, точно не кружится?

– Перестань, – морщится Серый и отмахивается от маячившего пальца. – Ничего у меня нет.

– А бухнулся знатно, – замечает Тимур.

– Слушай, Тим… – Серый мнется, желая спросить, но на ум не приходит ничего внятного. – Мы же были у кладбища?

– Мы сюда пришли. Зету Геркевичу понадобился какой-то цветок, – поясняет Тимур с лету.

И от этой поспешности смутные подозрения поднимаются с новой силой.

– А Юфим?..

– Так вот он, – Тимур с готовностью тычет пальцем за скамейку.

Заглянув за нее, Серый видит Юфима, безмятежно спящего прямо посреди цветущих ландышей.

– А… Как же? – лепечет Серый, слышит свой беспомощный тон и, разозлившись на себя, замолкает.

Вопросы об Олесе сталкиваются, путаются между собой и никак не находят выхода.

– Сергей Алексеевич, вы сильно ударились головой. Ничего удивительного, если в вашем сознании сейчас наблюдается… некая каша, – любезно поясняет Зет.

В его голосе, улыбке и глазах читается предупреждение, которое отзывается в теле вспышкой страха. Серый невольно оглядывается на Тимура, но тот просто сидит и держит на его затылке холодную ткань, равнодушный и спокойный до мурашек.

– Да, пожалуй, так и есть, – кивает Серый.

Улыбка у Зета становится чуть теплее.

– Вот и славно, – кивает он и, взглянув в сторону пруда, выпрямляется и поправляет свой классический черный жилет. – О, а вот и наш должник! Легок на помине!

Серый поворачивает голову за секунду до того, как со стороны пруда выскакивают Михась, Прапор и Василек. Прапор и Михась сжимают автоматы. Василек на бегу вытирает кровь со щеки. Увидев Серого и Зета, они останавливаются и тяжело дышат.

– Здрасьте, – кивает Прапор хозяину между глотками воздуха. – А где… эти?

Зет изящно выгибает темную бровь и смотрит с искренним недоумением.

– Кто?

– Ну… мужики… с оружием, – Прапор оглядывается и, поняв, что никого из чужих нет, сгибается пополам, опершись руками о колени. Автомат повисает на ремне и тяжело качается. – Фух! Серый?

– Исчезли они, – бурчит Серый. – Не спрашивайте. Я понятия не имею, куда и почему!

Со стороны усадьбы раздаются шаги, и из-за скамейки, сладко зевая, выныривает Юфим.

– Олеся Дмитриевна, зачем же вы вышли? – журчит его звонкий голос.

И в ответ Серый слышит то, от чего его прошибает ледяной ужас.

– Я устала там сидеть!

Серый забывает, что нужно дышать, и врастает в скамейку. Голова проворачивается с трудом, словно несмазанный механизм. Он видит Олесю, чистую, свежую, с цветочным венком в волосах и легком светлом платье чуть ниже колен. Она идет от ивовой беседки, подскакивает на каждом шагу и улыбается.

Живая. Здоровая.

Тимур подрывается ей навстречу, подхватывает и кружит – светлая ткань подола описывает красивый круг. Олеся визжит в притворном недовольстве, потом смеется, а Серый не может оторвать от нее глаз.

Ведь он же видел, что она была мертва! Или… Не была?