Ненасытный

— Сам хочешь решать? Отлично. — Аларик достал из кармана фотографию своего напарника, лишенного половины лица, и выставил на всеобщее обозрение. — Помнишь? С тобой будет то же самое, если вернешься туда. Там уже ждет засада, и им не терпится проделать это с тобой.

— Но почему? — чуть тише спросила Мина.

— Это война, — пояснил Хольцман. — Аларик полагает, что мы стали участниками вампирской войны, и я, как ни печально, вынужден с ним согласиться.

— Вампирская война? — растерялась Мина. Ей вспомнилось, как странно отреагировал Лучан на эти слова, произнесенные ею пару ночей назад на балконе графини.

— Она самая, — отрезал Аларик. Он, не в пример своему боссу, даже не думал сластить пилюлю. — А ты, Мина Харпер — знамя, которое обе стороны норовят захватить. Вот почему тебе нельзя возвращаться в свою квартиру.

Мина, у которой внезапно ослабели колени, рухнула на ближайший стул.

— Но… кто с кем воюет? И как же Джек? С ним что будет?

Джек Бауэр, хоть и был всего лишь собакой, бесконечно много значил для Мины.

Аларик, снова метнув взгляд на кухонные окна, нахмурился.

И чего им всем так дались эти окна?

— Погодите, — забормотал Джон. — Из-за чего война-то? И какое отношение она имеет к моей сестре?

— Мы говорим о борьбе за трон князя тьмы, — стал терпеливо объяснять Хольцман. — Впервые заключив договор с темными силами, чтобы получить вечную жизнь в обмен на свою бессмертную душу, Дракула был объявлен помазанником самого дьявола и наместником его на земле, в обители смертных. После свержения нами Дракулы эти титулы перешли к его старшему сыну Лучану, любовнику вашей сестры. — Мина при этих словах поморщилась. — Есть причины полагать, что князь Лучан в вампирском мире является своего рода аномалией. — Хольцман перелистал Устав до нужной страницы. — Его мать, по слухам, была ангелом во плоти, и это, возможно, сказалось…

— Хольцман, заканчивай, — перебил Аларик, указывая на окна.

— Да-да. — Абрахам, к общему облегчению, закрыл свою книжку. — Если быть кратким, у Лучана есть брат по отцу…

— Димитрие, — подсказала Мина и добавила непослушными губами, поймав любопытный взгляд Хольцмана: — Мне Лучан говорил. Он брата недолюбливает. Не доверяет ему.

— И правильно делает, — кивнул Хольцман. — Димитрие Антонеску — так он, кажется, себя теперь называет — далеко не подарок. Родился он совсем от другой женщины, тщеславной и жадной, вот наследственность и проявилась. Убил собственную жену. Всегда был недоволен, что трон достался старшему брату, не соглашался с мерами, которые принял Лучан после смерти отца. Хочет все взять в свои руки…

— Думаете, это Димитрие послал Стефана? — спросил Джон.

— Похитить твою сестру, чтобы Лучан уступил ему трон или начал делать глупости, дав возможность себя убить? — подхватил Аларик. — Да, именно так Хольцман и думает.

— Он, видимо, как-то узнал, что его брат… э-э… встречается с вами, мисс Харпер, — продолжил Абрахам (Мина вполне оценила его деликатность). — И что между вами и Еленой есть какая-то связь.

— Я дала ей свою визитную карточку. — Мина все еще не могла осознать, что роман с Лучаном Антонеску стоил ей любимой собаки… квартиры… возможно, работы, раз Дракулам о ней все известно… всех составляющих ее жизни.

Но что же Лучан? Где он? Знает ли он об этом? Грозит ли ему что-нибудь? Ах, если бы ей только разрешили ему позвонить!

— Карточку? Теперь все понятно, — оживился Хольцман. — Они нашли ее у Елены и сделали вывод. Ты не находишь, Аларик, что они быстро умнеют?

— Они мысли умеют читать. — Мину затошнило. — Увидев вчера Стефана, я не узнала в нем Джеральда с Елениного мобильника… но что-то он, видно, все же почувствовал… в том числе и нашу с Лучаном связь.

Мина со стоном закрыла лицо руками. Она одна виновата во всем — нельзя же быть такой дурой!

— Очень может быть, — почти весело сказал Абрахам. — Это все объясняет. Стефан, видимо, пошел прямо к Димитрие…

— Я с ними в лифте спускался, — вспомнил Джон. — Со Стефаном и его менеджером, которого звали Димитрие.

После ошеломленной паузы Аларик медленно произнес:

— Ты ехал в лифте с одним из самых зловредных вампиров, известных истории. Жестокостью, извращенностью и полнейшей аморальностью Димитрие Антонеску уступает только родному отцу. Тебе повезло, что ты еще жив.

Джон, в свою очередь, рухнул на кухонный стул.

— Вот черт, — выдохнул он, белый, как собственная рубашка.

Мина, чувствуя в точности то же самое, не могла его упрекнуть, но тут он сказал:

— А наши вещи, которые остались в квартире? Что ж нам, перевозчиков вызывать? Вряд ли они поверят, что в квартире засела банда вампиров.

— Джон! — возмущенно крикнула Мина.

— Хочешь потерять все, что у нас есть? Вспомни о своей новой сумочке — она пару штук стоит, не меньше.

При упоминании о сумочке, подаренной ей Лучаном, в Мине порвалось что-то.