Ненавидь меня

Проблема в том, что это все равно ничего не даст. Отец Нокса сделает все возможное, чтобы прикрыть сына, а полицию, очевидно, не волнует то, что произошло на самом деле.

Лицо Нокса искажается, и он смотрит на меня так, будто я его предала.

Хорошо.

Теперь нам обоим больно.

— Трент оставил вам немного денег на еду, — говорит мама.

Я смотрю на десятидолларовую купюру, лежащую на столешнице. То, что он думает, что два подростка смогут питаться на эти деньги в течение трех дней, пока их нет дома, почти комично, но, по крайней мере, это хоть что-то.

Словно по сигналу, отчим спускается по лестнице.

— Никаких вечеринок, — его взгляд мечется между мной и Ноксом, — касается вас обоих.

Никто из нас не говорит ни слова ни ему, ни друг другу, что неудивительно, ведь мы не разговаривали с той ночи на складе.

Спасибо Вайолет, которая с тех пор подвозит меня в школу и обратно, а на работу я езжу на Uber, так что мне не нужно с ним видеться.

Вайолет пыталась узнать, что произошло, но, к счастью, отказалась от этой затеи после того, как я сказала, что не хочу говорить об этом.

Может быть, когда-нибудь я смогу быть откровенной с ней, но сейчас все еще чувствую себя открытой раной, и единственный способ заставить боль утихнуть и превратиться в струпья — закрыться от всего и вся.

Особенно от него.

Трент и мама идут в прихожую, где стоят их чемоданы.

— Мы позвоним, чтобы проверить вас, — обещает мама, когда они выносят их за дверь.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не рассмеяться, потому что раньше ей было наплевать, так зачем беспокоиться сейчас?

— Держись подальше от неприятностей, — ворчит Трент, и ясно, что его слова адресованы сыну.

Минуту спустя входная дверь закрывается, и мы с Ноксом остаемся наедине.

На мгновение кажется, что он хочет заговорить, но я не даю ему такой возможности, потому что поворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице.

Меня не интересует ничего из того, что он скажет.

Чем скорее я накоплю денег и покину его и этот дурацкий город, тем лучше.

— По крайней мере, девушка не была стриптизершей, — говорит Хизер, нанося румяна на щеки. — Это хорошие новости.

— Да, но она все равно была убита, — замечаю я.

Она пожимает плечами: — Это отстой, но ужасное дерьмо случается каждый день. Просто будь благодарна, что это случилось не с тобой.

Пока что.

Хотя, полагаю, Нокс мог бы убить меня той ночью, если бы действительно захотел. Мы были у черта на куличках, а все остальные находились внутри склада.

У него была прекрасная возможность.

И чем больше я об этом думаю, тем больше запутываюсь, потому что почему, черт возьми, он просто не скажет мне, что невиновен?

Потому что это не так, тупица.

— Точно, — говорю, ненавидя себя за то, что снова думаю о сводном брате.

Я смотрю на себя в зеркало, завязывая волосы в пучок. Возьми себя в руки.

Хизер окидывает меня оценивающим взглядом.

— Ты собираешься переодеваться? Ты следующая.

Как по команде, дверь в гримерку открывается, и Фредди просовывает голову внутрь: — Джинджер, твой выход через три минуты, — он приподнимает бровь, когда видит мой наряд. — Почему ты не одета?

Встаю: — Я одета.

Он открывает рот, чтобы возразить, но я прерываю его: — Доверься мне.

До окончания школы осталось всего семь недель, и я отчаянно пытаюсь заработать немного денег, чтобы иметь возможность уехать.

А это значит, что мне придется сделать то, чего я раньше никогда не делала.

— Что вам предложить? — спрашивает пышногрудая девушка за барной стойкой.

— Кока-колу.

Поджав свои блестящие красные губки, она кокетливо подмигивает мне: — Вы уверены, что не хотите чего-нибудь… покрепче?

Не упускаю очевидный двусмысленный подтекст, но мне это неинтересно. Есть только один человек, с которым я пришел встретиться сегодня вечером, и это точно не она.

— Только колу.

Разочарование отражается на ее лице, когда она ставит бокал на стойку и наполняет его газировкой.

Собираюсь сказать ей, чтобы она плюнула в него, потому что не намерен его пить. Я сделал заказ только потому, что в клубе недавно ввели дерьмовый минимум на два напитка для гостя.

Как будто Bashful Beaver — какое-то высококлассное, изысканное заведение.

Когда это место — чертова дыра, и Аспен не должна здесь работать.

Цыпочка пододвигает ко мне бокал.

— Наслаждайтесь шоу.

Раздражение подступает к горлу, когда беру его и ищу свободное место.

Я был здесь всего два раза, и оба раза было практически пусто.

Но не сегодня. Сегодня здесь только одно свободное место, и оно находится в самом конце зала, что меня вполне устраивает.

Флуоресцентные лампы гаснут, и игравшая хип-хоп музыка затихает, прежде чем из динамиков раздается голос диджея: — Джентльмены, пожалуйста, поприветствуйте мисс Джинджер.

Я стискиваю зубы, опускаясь на стул, и болтовня вокруг меня прекращается. Всеобщее внимание приковано к сцене, окутанной темно-фиолетовой дымкой, когда начинают звучать первые несколько тактов песни Hurt в версии Nine-Inch-Nails.

Секундой позже на сцену выходит Джинджер.

Только это не Джинджер… это Аспен.