Ненавидеть Адама Коннора

— Это его мать, ты же знаешь. Он любит ее. Мы поговорили, и он сказал, что выпрыгнул из машины, хотя знал, что не должен был этого делать, потому что думал, что она забыла о нем и будет грустить, если больше не сможет его видеть. Как ты думаешь, он будет в порядке, если будет видеться только с ней время от времени? Он всего лишь ребенок, Адам. Ему нужна его мама.

— Ты думаешь, что она проводит с ним какое-то время? Что она хорошая мама? О, она была. Вначале Эйден был ее миром, но потом волшебство исчезло. Она сказала, что не может сблизиться с ним, как думала. Она поняла, что это не то, чего она хотела, не тот, кого она хотела. Единственная причина, по которой она летела в Нью-Йорк с Эйденом, заключалась в том, что ей нужно было показать его режиссеру, чтобы получить роль Люси, которую она, кстати, не получила. Я не позволю ей использовать моего сына.

Мой сын.

Он был только моим.

Он всегда был только моим.

— Отсутствие матери — отстой, — тихо сказала Люси, прерывая мой разговор.

— Я знаю, что не мое дело что-либо говорить, но… прежде чем что-то делать, убедись, что ты делаешь то, что нужно для Эйдена, а не для себя.

— Он по-прежнему будет видеть ее, когда захочет. Я не пытаюсь помешать ему быть с ней. Я просто хочу убедиться, что он в безопасности.

— Тебе следует поговорить об этом с Эйденом, а не со мной. Спроси, что он думает о том, чтобы оставаться с тобой все время.

— Ему пять лет, а не двенадцать. — Мне нужно было сменить тему. — Я

нашел кому за ним присматривать. Мередит Шэй. Ей сорок два года, у нее хорошая репутация, и она кажется счастливым человеком. Она много улыбается, и мне это нравится. Я думаю, что на этот раз это сработает, но я знаю, что Эйден все равно будет рад тебя видеть.

Легкая улыбка играла на ее губах, когда она смотрела в потолок.

— Поэтому меня увольняют с работы няни.

— Ты никогда не брала денег, так что технически это не было работой.

Она хмыкнула и упала обратно на кровать.

— Если ты не против, я бы присмотрела за ним ещё.

— Ты любишь его, — заметил я. — Я вижу, какая ты рядом с ним. Я смотрю на тебя, и я не могу оторвать глаз от этой девушки, Люси. Я рад, что ты не беспокоишься о своем проклятии с ним.

— А кто сталкер, мистер Коннор?

Я ждал, что она язвительно прокомментирует то, что я только что сказал, но вместо этого мы разделили тяжелое молчание.

— Я люблю его, — без колебаний подтвердила она. — Он всего лишь ребенок. Он заслуживает всей любви, которую может получить. И проклятие так не работает. Мне разрешено любить своих друзей и быть любимой ими, а Эйден сейчас мой лучший друг, потому что Олив меня бесит. Как бы. Но не совсем. — Она вздохнула. — Я просто не могу влюбиться в того, у кого есть член. Пока я не слишком забочусь о парне, со мной все будет в порядке. Я буду отличаться от них. Я не буду такой, как они. Проклятие закончится на мне..

«Бред», подумал я про себя.

Она была настолько уникальна, насколько это возможно, и с каждым днем, с каждой улыбкой и беззастенчивым смехом, с каждой ухмылкой и хмурым взглядом, брошенным мне навстречу, она нравилась мне еще больше.

— Я думаю, твое сердце разбито, Люси, — сказал я, и был уверен, что она уже знала и изо всех сил старалась спрятаться от всех вокруг. Или, может быть, она даже не знала об этом спустя столько времени. Она не смотрела на меня, но я уловил внезапную жесткость ее тела. Идентификатор задел нерв, это было хорошо. — Я думаю, что тебе разбили сердце очень давно, и ты ходила, не зная, что с ним делать, не зная, кому ты можешь доверить заботу о нем, с самого детства.

Очень осторожно она положила руки на живот и крепко сцепила ладони.

— И я думаю, тебе пора убираться к черту.

У нее была родинка прямо под правым глазом, так близко к ресницам.

Я увидел это в тот первый день, когда схватил ее за запястье и прижал к своему телу. Как и все остальное в ней, меня заинтриговала даже эта маленькая неприметная точка. Мои глаза нашли её, и я подавил желание протянуть руку и ощупать кончиком пальца.

— Я говорю это не для того, чтобы расстроить тебя, Люси, — мягко сказал я.

— Ты меня не расстраиваешь, Адам, — возразила она.

— Тогда хорошо, — сказал я, когда стало ясно, что она закрывается от меня.

Я опустил ноги, готовый оставить ее с ее мыслями и вернуться к Эйдену, чтобы Дэн мог уйти на ночь. Затем мой взгляд остановился на ней, и я передумал. Заметьте, она не смотрела на меня или что-то в этом роде.

Ее глаза все еще были сосредоточены на потолке, и я понял, что мне это не нравится. Мне не нравилось, что я был тем, кто вызвал ту скованность в ее теле, когда я хотел только расплавить это самое тело под своими руками.

Но она не была к этому готова. Еще нет. Она будет. Но еще нет.

Поэтому, вместо того, чтобы встать и уйти, я изогнулся, чтобы приблизиться к ней, положил руку ей на плечо, наклонился и остановился, когда мои губы оказались достаточно близко, чтобы она могла легко почувствовать мое горячее дыхание на своей коже. Она не шевельнула ни мышцей, но, что более важно, она не остановила меня.