Ненавидеть Адама Коннора

В тишине ночи мы смотрели, как маленький мальчик пожимает руки напротив окна и смотрит наружу с самым грустным выражением на его маленьком лице. Через несколько секунд он резко обернулся и посмотрел вверх, как будто разговаривая с кем-то. Как мы ни старались, мы не могли видеть, кто стоит за ним.

— Не полагайся на меня слишком сильно, — сказала я настойчиво, когда плечо Оливии прижалось к моему, пытаясь увидеть, на кого смотрит ребенок.

— Думаю, это он, — пропищала она, игнорируя мое предупреждение.

Пока я изо всех сил старалась не упасть с лестницы, наш загадочный человек шагнул вперед и опустился на одно колено.

— Это он, — прошептала я Оливии.

Мы наблюдали, как Адам Коннор взъерошил темно-русые волосы своего ребенка и приподнял его подбородок костяшками пальцев. Если бы я сказала, что мое сердце не совершает всевозможных прыжков и хлопков, я бы солгала. В конце концов, он был красивым ублюдком, и я не виновата, что у меня слабое сердце. Мы не могли так четко разглядеть их выражения, но мы видели, как губы Адама начали двигаться, а затем ребенок бросился в объятия отца и обнял его за шею.

— Я чувствую, что мы делаем что-то плохое, — сказала я, когда ребенок внезапно отпустил своего отца и убежал, скрываясь от нас.

— Мы делаем что-то плохое. Это выглядело как личный момент, Люси. Мы должны спуститься.

— Да, нам следует.

Несмотря на то, что мы согласились, что нехорошо с нашей стороны вторгаться, никто из нас не двинулся с места. Мы не могли.

Адам на мгновение опустил голову после того, как ребенок убежал, затем вскочил на ноги и подошел ближе к стеклу.

И Оливия, и я напряглись, готовые исчезнуть из виду, если он решит выйти, но он просто стоял, засунув руки в карманы, и его взгляд сосредоточился на тусклых огнях, исходящих из его бассейна.

— Вот дерьмо, — тихо сказала Оливия, и вдруг я вспомнила, что не одна.

Я вздрогнула и посмотрел на подругу.

— Что?

Она посмотрела на меня, потом снова на Адама Коннора.

— Ничего такого. — Она покачала головой. — Я имею в виду, что мы не можем его увидеть его, но он хорошо выглядит с такого близкого расстояния. И… и он тоже выглядит грустным. Развод должен быть тяжелым испытанием для него и ребенка.

— Я читала, что они оба хотели развода. Думаешь, он все еще любит ее?

— После всего, что они написали обо мне и Джейсоне, мы должны знать лучше, не верить тому, что читаем в Интернете. У них есть ребенок, это никогда не бывает просто, когда в центре всего находится ребенок. Я почти уверена, что мы ничего не знаем о том, что происходит в их жизни.

— Это правда. В таком случае я могла бы предложить ему свое плечо. — Я сделала паузу, чтобы подумать об этом утверждении на секунду. — Или еще лучше, мои сиськи.

Голова Оливии резко повернулась ко мне.

— Не смотри на меня так. Это просто для того, чтобы он мог, знаете ли, поплакать. Мои милые сиськи не такие удобные, как твои, но у меня почти тройка, и я была бы так нежна с ним. Погладила его по голове, уложила в постель, может быть, согрела, если он замерз от плача. Обмен теплом тела — очень важный процесс. Мы могли бы уютно устроиться под одеялом… Поиграть в прятки огурца, чтобы поднять ему настроение.

— Я думала, ты сказала, что покончил с парнями.

— Я больше не влюбляюсь в них, и даже если я влюблюсь, я уж точно не дам им знать, что я это сделала. Я никогда не говорила, что перестала падать на определенные части тела. У них есть много, много других применений, которые не требуют, чтобы я влюблялась.

Не обращая внимания на взгляд Оливии, я пожала плечами и продолжала смотреть на Адама. — Знаешь, как говорят: чтобы победить кого-то, нужно попасть под кого-то другого. Мы можем перелезть друг под друга. Я совсем не привередлива.

— Ладно, давай спускайся, пока ты не перелезла через стену, чтобы добраться до этого бедолаги. Мне не нравится выражение твоих глаз.

— Какой взгляд? — спросила я, бросив на лучшую подругу невинный взгляд с милой улыбкой. — Я ангел.

Она рассмеялась и погладила меня по голове. — Больше похоже на дьявола.

— Эй! Я обижаюсь на это.

Как только мы начали препираться, Адам Коннор внезапно потянулся, чтобы ослабить галстук, заставив мягко произнесенное ругательство сорваться с моих губ.

— Что? — спросила Оливия.

— Мне очень жарко, когда парень медленно раздевается.

Мы молча смотрели, как он снимает пиджак и накидывает его на то, что мы не могли ясно видеть с нашей точки обозрения.

— Становится немного жарко? — пробормотала Оливия.

— Ш-ш-ш, — прошептала я, полностью сосредоточившись на том, что дальше будет делать широкоплечий красавчик ростом шесть футов три дюйма.

Когда его пальцы начали расстегивать левый рукав белой рубашки, а он не сводил глаз с горизонта с непроницаемым выражением лица, мне пришлось сглотнуть ком в горле. Медленно, но умело он начал сворачивать его, обнажая предплечья — предплечья, за которые я бы убила, чтобы увидеть поближе. Затем он начал со своего правого рукава, повторяя тот же процесс, в то время как Оливия и я наблюдали за всем этим, даже не моргая.