Ненавидеть Адама Коннора

Она была шаром удовольствия, ожидающим, чтобы широко раскрыться прямо вокруг моего члена.

— Давай, Люси, — прошептал я, затаив дыхание, положив руку на её спину и нежно поглаживая. — Сожми меня. Ты чувствуешь, какой я твердый для тебя? — Я наклонился над ее телом, слегка изменив угол, и попал в нее.

— Вот так, Люси. Вот и все. Давай кончай на мой член, милая.

Она втянула воздух и молча разорвалась прямо перед моими глазами. Вся ее спина покрылась мурашками, ее киска сжимала мой член до смерти, ее тело дрожало. Не желая причинить ей боль своей грубостью — грубее, чем я уже был, — я врезался в нее, едва сдерживая собственное освобождение.

Когда она прижалась к моему члену и издала громкий стон, это погубило меня. Я глубже вошел в нее и позволил себе кончить, пока она продолжала трястись подо мной. Ее руки опустились, и она откинулась лицом на диван, позволив мне глубоко проникнуть в нее, когда я кончил с сильной пульсацией внутри нее.

Пока ее стенки продолжали доить меня, я чуть не рухнул на ее тело.

Вместо этого я глубоко вздохнул и попытался замедлить бешеное сердцебиение.

Она никогда не уйдёт от меня, ни после этой ночи, ни после того, что она только что дала мне.

— Люси, — тихо пробормотала я. Мои руки дрожали, я погладил ее по спине и она вздрогнула, ее кожа была слишком чувствительной. Она была мокрой от пота так же сильно, как и я. Я провел рукой вверх и вниз по ее теплой коже, нежно массируя основание ее шеи, когда я медленно вытащил член, чтобы позаботиться о презервативе.

— Я должен… — начал я, но дальше не дошло, так как я решил слушать ее резкий вздох, когда разрывал нашу связь. Я завязал конец и бросил на пол.

Все еще стоя на коленях, Люси выпрямилась, и я увидел, как ее рука исчезла между ее ног.

— Дерьмо.

Что? — спросил я, стоя позади нее.

— Ничего такого.

Не обращая внимания на ее протесты, я погрузил руку между ее скользкими складками и погладил ее набухшую плоть. Она дернулась в моих руках.

— Что случилось?

— Слишком влажно, — ответила она почти раздраженно.

— Такого не бывает. — Я погрузил пальцы внутрь нее, едва проникнув внутрь, а затем облизал их, пока она смотрела на меня через плечо с приоткрытым ртом.

— Я так сильно тебя ненавижу, — прошептала она, не сводя глаз с моих губ.

Я поцеловал ее. Я ничего не мог сделать, когда она была так близко, такая обнаженная.

Моя.

Я схватил ее за подбородок и поцеловал сильнее.

— Я должна уйти.

Конечно, она хотела бы этого.

— Ты не покинешь этот дом сегодня вечером.

— Попробуй остановить меня.

— Мы еще не пробовали друг друга, Люси. — Я схватил ее руку и обхватил свой наполовину твердый член. Она погладила меня и остановилась у основания, сжав.

— Нежно, — прошептал я, целуя ее в шею.

— Я просто смотрела, как ты пробуешь меня на вкус.

— Этого не достаточно. Я хочу съесть тебя. И ты не пробовала меня, пока что.

— Ты предлагаешь шестьдесят девять, Адам Коннор?

— Я предлагаю все, — сказал я, ткнув ее носом прямо за ее ухо.

Она на несколько секунд перестала дышать, и я испугался, что мне придется нести ее в свою спальню и запереть перед нами дверь, но потом она сказала:

— Шестьдесят девять — хорошее предложение, и я хочу взять этот великолепный член в рот.

— Хорошо, — пробормотал я, водя рукой вверх и вниз по ее животу.

Я помог ей подняться с дивана и взял ее руку в свою. Она посмотрел на свою одежду и наклонилась, чтобы подобрать ее.

Обняв ее сзади, я поднял ее.

— Не надо, — прошептал я ей на ухо. — Нет. Я хочу видеть тебя на моей кровати с широко раздвинутыми ногами.

Неужели она думала, что я не чувствую, как дрожит ее тело? Неужели она думала, что сможет спрятаться от меня?

Она тихо рассмеялась.

— Это не заставит меня ненавидеть тебя меньше.

— Я считаю, что уже слишком поздно для этого, Люси. Я тебе уже слишком нравлюсь, — я сказал томным голосом. — Может быть, даже больше, чем тебе нравилось, когда мой член был в твоем теле.

Я впился пальцами в мягкую кожу вокруг ее бедер, ничего не желая больше, чем отпечатываться на ней, чтобы она помнила, чтобы она знала, кто прикасался к ней, кто держал ее дрожащее, умоляющее тело в своих руках, когда она нуждалась в том, чтобы ее обнимал кто-то, кому не все равно.

Меня не удивило, что я хотел быть таким для нее, хотя я знал она кричала на меня даже за то, что я предположил, что ей нужен кто-то, кто поддержит ее. Думаю, именно это привлекло меня к ней с того первого дня, когда я прижал ее тело к себе, и в наших глазах не было ничего, кроме ненависти друг к другу, за несколько минут до того, как полицейские увели ее с моей собственности.

Чем больше я наблюдал за ней, чем больше я слушал ее, слышал, что она говорила, даже не шевеля губами, тем глубже она меня затягивала.

Адам Коннор пойман в аэропорту со своим сыном: похищение?