Ненавидеть Адама Коннора

Я не помню, чтобы давал внятное согласие на ее просьбу, но она каким-то непостижимым образом оказалась в моем доме.

Глава 7

Люси

Невозможно, но с каждым днем я все сильнее ненавидела Адама Коннора… и даже не спрашивайте об этом. И это начало превращаться в мою страсть. Почему? Потому что он… хитрый ублюдок, который тренировался без рубашки, потому что они вместе с сыном смеялись, потому что у него мужественные сексуальные руки, потому что руки покрыты венами, потому что у него сексуальные плечи, потому что его голос способен доставить крохотные оргазмы, даже раздражающие оргазмы, ведь они заставляют сдвигать и сдавливать ноги! Я ненавидела эти оргазмы. Они оставляли меня неудовлетворенной, служа лишним напоминанием о том, что я уже несколько недель без секса. Недель! Но оставим тему секса, ведь у меня даже не было поцелуев. Чертовски невинных поцелуев. Вы хотя бы представляете, что происходит с девушкой от таких мучений? Тело начинает по-разному реагировать на некоторые штуки.

И Адам Коннор – одна из них. Покалывания. Везде. Долгие. Короткие. Болезненные. Но приятные.

Вы когда-нибудь испытывали крошечный оргазм при виде мужчины, который, укладывая сына спать, шепчет ему «Люблю тебя, малыш»? Нет? Это только у меня? Что ж, ну простите тогда, черт возьми. Вам следует обратиться к своему семейному врачу, чтобы убедиться в своей нормальности, если у вас не возникает мурашек, когда вы слышите признание сыну в любви из уст Адама Коннора. Поэтому Адам – мудак, ведь из-за него я испытываю столько покалываний. И это я сдерживаюсь в своих описаниях.

Вы уже начали мне сочувствовать? Или мне нужно продолжить перечисление причин, по которым я ненавижу Коннора?

Ладно, голос у него отстойный, и совершенно неважно, признается ли он в любви своей маленькой копии или вполголоса говорит с бывшей женой. Голос, да и он сам – отстой.

Однако первый день в роли няни оказался не таким уж отстойным. Тогда я еще не испытывала на себе влияние Адама. Большую часть дня провела в телефоне, переписываясь по электронной почте с издательствами, чтобы заключить выгодную сделку на книгу Оливии. И знаете что? Я начала понимать, что у меня неплохо-таки получается. Моя маленькая зеленая Оливка оказалась права. Предложения, которые лежали передо мной на столе – на данный момент четыре, – уже лучше того, что удалось получить прошлым агентам. Поэтому я отлично справлялась со своим заданием.

Затем около трех часов дня здоровяк-телохранитель привез Эйдена, причем грубо попросил меня «держать его внутри периметра», словно доверял защиту президента – не то чтобы я не защищала его, но он же всего пятилетний ребенок, господи!

Остаток дня прошел гладко. Мы весело болтали и успели обсудить множество тем: школьные друзья, понравившаяся девочка, почему он не любит спать в съемочных трейлерах. А потом из своей писательской берлоги выползла Оливия, решившая отдохнуть от внесения правок в последнюю книгу, и принесла нам всем мороженое.

Жаль, что вы не видели стесняющегося Эйдена, который то и дело посматривал на Оливию. Он определенно решил оставить след в ее сердце. Прямо как его мудак-отец, но Эйден, конечно же, не такой, этот мальчик слишком милый.

Нам было весело. Маленький человечек оказался забавным, умным и общительным – полная противоположность папаши, поэтому я даже немного влюбилась. В сына, разумеется. Не в отца. Уж точно не в отца.

Кто вообще решит влюбиться в ублюдка, чей голос доставляет столько оргазмов, верно? Верно.

В любом случае, я полностью отказалась от любви, не так ли? Нужно любой ценой держаться подальше от проклятия подальше.

Итак, все было замечательно до тех пор, пока за сыном не пришел он. Мы едва обменялись парой слов перед тем, как он дал мне на подпись дурацкое соглашение о неразглашении, а только потом сказал о том, что у него все же найдется для меня свободная комната. И добавил, что следующий день мы с Эйденом должны остаться у них дома, а не у Оливии. Я просто кивнула и ускользнула из поля зрения, пока он тихо болтал с Джейсоном.

На следующий день, пока я переписывалась с агентом Джейсона, мне позвонили с неизвестного номера. Это оказался Качок Дэн. Он резким голосом приказал подойти к боковому входу. Взбешенная тем, что он даже не стал ничего слушать и моментально сбросил вызов, я пошла к их дому, но его там уже не было. Я едва сумела подавить вспышку гнева.

Мое настроение спасла счастливая мордашка Эйдена. Я сказала ему, что впервые остаюсь у них дома. Эйден, казалось, стал самым счастливым ребенком в мире, потому что я стану первым незнакомым человеком, оставшимся в их доме на ночь, а значит, мы найдем себе развлечение.

И снова все было идеально, пока домой не вернулся Адам. Он выслушал рассказ сына о прошедшем дне, а потом отнес его в кровать. Думаю, что в ближайшее время он не вернется, я начала подниматься по лестнице, которую еще днем установила с его стороны забора.

– Черт, что ты вообще делаешь? – крикнул он откуда-то со двора.