Ненавидеть игрока (ЛП)

Она вызывающе поднимает подбородок. Ее первые слова заставили меня затаить дыхание. — Я потеряла девственность из-за придурка, который притворялся, что я ему очень нравлюсь.

Я глотаю кислоту, обжигающую мое горло.

— Через неделю я нашла его в постели с моей соседкой по комнате.

Каждое слово — физический удар.

— И, наконец, тот же придурок разрушил мою поездку на выходные с друзьями, продолжая при этом встречаться с каждой девушкой, которая попадалась ему на пути.

Я хочу сказать ей, что все это ложь или, по крайней мере, не полная правда. Я “был” очень увлечен ею. Я даже не помню, как лежал в этой постели с ее соседкой по комнате, и я не встречался сегодня с этими девушками, но знаю, что это не имеет значения. Я облажался. Безвозвратно.

Поэтому вместо того, чтобы бороться с ней, я делаю шаг в сторону. — Ты можешь получить палатку.

6

ГЭВИН

В воскресенье днем я возвращаюсь домой, лежу в постели и листаю телефон, когда в дверях появляется мой товарищ по команде, приятель и сосед по комнате Ной Андерсон.

— Тук-тук, — говорит он, делая это в открытую дверь.

— Привет. — Я роняю телефон на грудь. — Как прошли выходные?

— Хорошо. Убийственная вечеринка в футбольном доме вчера вечером. Как прошел “кемпинг”? — Он произносит это слово так, будто это абсурдное занятие на выходных.

— Было приятно уйти, но я рад вернуться. — Как только я произношу эти слова, я задаюсь вопросом, правда ли они. Я вернулся, но не приблизился к тому, чтобы Вайолет простила меня.

— И как раз вовремя для большей драмы. — На его лице появляется ухмылка, отражающая отчасти беспокойство, отчасти юмор, и он поднимает телефон, чтобы показать мне заголовок новостей, который я узнаю на всем протяжении комнаты. — Видел, что мама и папа снова ссорятся. Хочешь поговорить об этом?

Я сжимаю челюсти и качаю головой. — Точно нет.

Другая причина, по которой я хотел уехать на эти выходные, — чтобы избежать бесконечного освещения в СМИ продолжающейся драмы моих родителей.

Он молчит, давая мне время передумать. Ной — отличный сосед по комнате, очень веселый и просто хороший парень. Если не считать Дженкинса, он мой ближайший товарищ по команде. — Тогда сыграем в баскетбол?

— Ага. Дай пять минут.

Он выходит из моего дверного проема, а я хватаю телефон, чтобы перечитать статью. Такие слова, как слухи, измена и развод, привлекают мое внимание и заставляют мою голову взорваться. Мой отец, бывший звездный игрок НБА Энтони Леонард, предположительно изменял моей маме, уважаемому тренеру женского баскетбола в колледже, на протяжении всего их брака. Я говорю якобы, но знаю, что хоть что-то из этого правда. Сколько? Я не уверен.

Я мог бы спросить у отца, но мы не совсем в ладах. Я думал, что после развода в СМИ все успокоится, но прошли месяцы с тех пор, как он был окончательно оформлен, и до сих пор каждый раз, когда он или моя мама появляются в новостях по поводу чего-то совершенно не связанного с их отношениями, заголовки появляются снова. Это никогда, черт возьми, не прекращается. Постоянное напоминание о том, что мой отец — кусок дерьма, который изменяет. Каков отец, таков и сын.

Я швыряю телефон на край матраса, сжимаю руки в кулаки. Я бы хотел, чтобы удар по чему-нибудь помог. Вместо этого я встаю на ноги. Мой взгляд падает прямо на окно рядом с моей кроватью. Мой взгляд смотрит через забор на наших соседей — на Вайолет. Судя по всему, она в своей комнате, распаковывает вещи. Я задерживаюсь, наблюдая за ней еще несколько секунд.

Ее рот шевелится, как будто она поет под музыку. Ее черные волосы ниспадают до плеч, на ней майка и короткие шорты. Вайолет всегда великолепна, но такие ее отблески мне больше всего нравятся.

Она замирает, как будто чувствует, что я наблюдаю за ней, а затем смотрит прямо на меня. Я не отвожу взгляд. Не смог бы даже за миллион долларов. Вайолет поднимает средний палец в мою сторону, затем разворачивается и снова игнорирует меня.

*

Тренировка в понедельник днем — это легкая схватка в рамках подготовки к игре против «Орегона» завтра вечером.

Тренер Рейнольдс ходит по боковой линии, наблюдая, как мы перемещаемся вверх и вниз по площадке. Он не произнес ни слова уже как минимум десять минут. Он тише, чем любой другой тренер, который у меня был, и более терпелив. В начале сезона он немного больше бросался в глаза, но теперь он сидит сложа руки и позволяет нам играть, совершать ошибки и думать, как вернуться на правильный путь.

Как капитан команды, я уважаю его стиль и доверие, которое он мне оказывает.

Еще через пять минут игры он дает свисток и выходит на середину площадки.

Мы собираемся в круг вокруг него.