Ненавидеть игрока

— Чтобы помочь успокоить желудок. Не знаю, действительно ли это работает или это просто то, что он сказал, но я всегда чувствовала себя лучше.

— Звучит неплохо.

— Что твои родители делали для тебя, когда ты болел?

Я вспоминаю, как моя мама оставалась дома со мной. В основном она позволяла мне быть в покое и проверяла меня. У меня есть еще несколько воспоминаний о тех днях, когда я разговаривал с отцом по телефону. Это один из немногих случаев, когда мы разговаривали, пока он был в дороге, путешествуя с командой. Ему нравилось сосредотачиваться, заглушать весь шум, пока он играл. Думаю, до сих пор я никогда не осознавал, что это касается меня и моей мамы.

Вайолет все еще ждет от меня ответа, поэтому я подавляю боль от этого осознания и говорю: — Моя мама заставляла меня принимать это ужасное лекарство. Я даже не знаю, что это было — жидкий Тайленол, Адвил, может быть. Он был в красной бутылке и имел такой противный вкус. Она готовила домашний хлеб и суп. А когда мне становилось немного лучше, мы начинали собирать пазлы.

— Пазлы, правда?

— Я чертовски люблю головоломки.

— Я забыла, какой ты зануда. Ты так хорошо это скрываешь.

— Я этого не скрываю. Сейчас у меня просто нет на это времени.

Она зевает, прикрывая ее тыльной стороной ладони.

— Поспи немного, Ви. Я буду на расстоянии крика.

Ее глаза закрываются, но в уголках рта появляется намек на улыбку. — Точно так же, как ты мне нравишься, — говорит она. — Я имею в виду, где я могу на тебя накричать.

— Мне тоже так нравится.

12

ВАЙОЛЕТ

Я просыпаюсь с пересохшим горлом и раскалывающейся головой, но мой желудок больше не кружится. Медленно садясь, я стону, когда моя голова протестует против смены положения. Должно быть, я в бреду, потому что прошлой ночью мне приснилось, что Гэвин был здесь и заботился обо мне.

Я встаю с кровати и на цыпочках иду по коридору в комнату Джейн, чтобы посмотреть, там ли Гэвин. Дверь открыта, свет выключен, кровать заправлена. Похоже, она так оставила. Да, определенно бред. Я больше никогда не буду заказывать китайскую еду на вынос.

Захожу в ванную, чтобы почистить зубы, потом спускаюсь вниз. Я собираю волосы в высокий хвост, когда замечаю его на диване.

Телевизор на канале ESPN выключен, а его руки скрещены на талии. Его подбородок низко опущен и прижат к груди, а глаза закрыты. На нем баскетбольные шорты и обрезанная футболка, как будто он только что пришел с тренировки.

Мне это не снилось. Он был здесь и… он вернулся.

Как можно тише я спускаюсь по остальным ступенькам. На цыпочках я двигаюсь со скоростью улитки. Старые полы в этом доме скрипят при каждом шаге, и я вздрагиваю от каждого стона твердого дерева.

— Вайолет, — раздается позади меня глубокий, наполненный сном голос Гэвина.

Я делаю еще шаг, прежде чем посмотреть на него. Его веки отяжелели, а волосы немного растрепаны, но он смотрит на меня с обеспокоенным выражением лица, вставая с дивана. Иногда меня до сих пор поражает, насколько он красив, даже в таком виде. Особенно в таком виде, если честно. Он просто помятый Гэвин, а не суперзвезда, которого все любят.

— Привет. — Я неловко машу рукой. — Ты здесь.

— Ага. — Его голос срывается, и он прочищает горло. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. Я думаю. Я собиралась попробовать что-нибудь съесть. — Я указываю большим пальцем в сторону кухни.

Он кивает и следует за мной на кухню. На столе пакеты с продуктами. Из одного из бумажных пакетов торчит верхушка бутылки 7-up.

— Что все это значит?

Он сгибает руку и потирает затылок, выглядя смущенным. — Я, э-э, взял кое-что.

— Для меня?

Посмеиваясь, он приступает к действию, вытаскивая предметы. Хлеб, масло, сыр, суп и куча разных лекарств. Опорожнив пакеты, он идет к шкафу, берет стакан и наполняет его водой для меня.

— Тебе очень комфортно на моей кухне.

Все беспокойство в его поведении меняется, когда он достает сковороду, а затем находит нож. — Кухня не такая уж и большая — говорит он. — Кроме того, люди держат вещи в одних и тех же местах.

Я бормочу свое согласие и пью немного воды.

— Что именно здесь происходит? — спрашиваю я, когда он хватает буханку хлеба и подбрасывает ее в другую руку, ловя ее, подмигивая. Он полон энергии и обаяния, от которых мой мозг хочет взорваться. Гэвин у меня на кухне и… улыбается? Это слишком странно.

— Я готовлю жареный сыр.

— Потому что?

— Вчера вечером.

Я тупо смотрю на него.

— 7-up, жареный сыр и фильмы.

Я продолжаю смотреть.

— Ты не помнишь. — Он качает головой. — Вчера вечером ты сказала, что, когда ты была моложе и болела дома, твой отец готовил сэндвичи с сыром на гриле, и вы, ребята, весь день смотрели фильмы. — Он указывает на 7-up. — Я тоже это получил, на случай, если у тебя все еще расстройство желудка.

— А все остальное? — Я беру бутылку Пепто.

— Я схватил кучу вещей. Я не совсем понимал, что тебе может понадобиться.

— Я помню, как говорила это. Я просто не понимаю, почему ты мне помогаешь.

Он прекращает свои дела и подходит к столу, упираясь обеими руками в спинку стула. — Я хочу продолжить перемирие.