Ненависная зависимость (СИ)

Пройдя немного вперёд, я понимаю, что нахожусь за кулисами, и судя по сцене — это заброшенный театр. Посередине, согнувшись, кто-то сидит. Я уже сделала первый шаг, чтобы подойти к бедняге, но меня резко останавливают, хватая за руку. Джокер без каких-либо объяснений вкладывает мне в руку пистолет.

— Он заряжен, там пять пуль, но, если надо, дам ещё.

И прежде чем я успеваю спросить, с какой это стати он мне настолько доверяет, что даёт пистолет, мужчина грубо разворачивает меня к сцене и толкает вперёд.

Что же, дальнейший сценарий понятен: есть жертва, я его убиваю, и клоун радуется. И в этой ситуации, прежде всего, меня волнует не то, что я должна забрать чью-то жизнь. Да хрен с ним, если я так смогу прожить по дольше, то ладно, вопрос в том: насколько дольше?

Если я его убью, то рискую стать неинтересной, а значит, мертвой. Не убью — могу навлечь на себя его гнев.

Но увидев лицо выбранной Джеромом жертвы, я замерла на месте.

— Папа…- лишь одно тихое слово слетело с моих губ.

Он не мог мне ответить, ведь в его рту был кляп, а лишь поднял на меня злые глаза.

Я думала, что смогу простить отца, после его смерти. Но ненависть была так сильна, что хотелось разрушить все вокруг. Сердце не слышит доводы разума, не хочет принимать правильное решение.

— Вот именно! — театрально потянув гласные, на сцену по-хозяйски зашёл Джокер. — Разве это не волнующе, убить отца? — я так и стояла, не в состоянии пошевелиться, пока он буквально плясал вокруг нас. — Редко кому везет убить его дважды.

Я представляю, как пуля разносит его мозги по когда-то идеальному паркету. Я представляю, как смотрю на дыру в его голове, прижжённую раскалённым порохом, на стекающую по лицу струю сворачивающейся крови.

Резко повернувшись к Джерому, я со всех силы швыряю пистолет в сторону кресел. Он мне не нужен. Если выстрелю в Джокера, то меня убьют его люди, а стрелять в отца я не собираюсь.

— Ты разочаровываешь меня, дорогая, — в его голосе стали появляться злость и раздражение.

— Дай мне нож, — это первый раз, когда я допускаю командный тон по отношению к Джокеру. Но самого мужчину это не разозлило, а напротив, вернуло на его лицо ту самую безумную улыбку.

Он буквально подлетает ко мне и аккуратно протягивает нож, будто это что-то сверхценное.

Я сажусь перед отцом на колени и вонзаю нож в его сердце, приходится приложить силу, ведь это не так легко, но я справляюсь под одобрительные комментарии Джокера. Закрыв глаза, и наплевав на те взгляды, которые сейчас бросает на меня клоун, я наклоняюсь вперед, чтобы то, что я скажу слышал только папа.

— Мне кажется, это закономерно, ты вырвал моё сердце, а я пронзила твоё.

Кровь попадает на руки, и от этого ощущения сразу же начинаешь чувствовать себя грязной. И вместо того чтобы прекратить, я вынимаю лезвие и перерезаю ему глотку, чтобы точно быть уверенной в том, что он не проснется.

И только теперь рука начинает труситься, как на операции у Брюса. Только тогда я спасала жизнь, а теперь забрала.

Лезвие падает, как в замедленной съёмке вместе с телом отца, которое я опустила на пол. Джокер что-то мне говорит, но я не слышу, лишь вдыхаю полные лёгкие воздуха. Алая жидкость размазалась по руках, а её вкус почему-то остро ощущается во рту.

— Как ощущения? — это первые его слова, что я слышу, все ещё находясь как будто в трансе. Наверное, поэтому не отдавая своим действиям отчёта, я подрываюсь с места и обнимаю его.

— Спасибо.

====== Часть 27 ======

Забившись в угол комнатушки, в которой меня оставили, я буквально чувствую засохшую на руках кровь. Я не могу её увидеть, потому что здесь кромешная тьма, но, кажется, могу её почувствовать, если протяну руку. Но на удивление, больше всего меня сейчас волнует запах сырости, плесени.

Дверь резко открывается, и внутрь приникает поток света.

— Почему ты это сделал, нет, я, конечно, понимаю, что подобные поступки в твоём стиле, но почему?

— Ты боялась его больше, чем меня. А я, скажем так, в этом плане собственник, — он сел на корточки напротив меня. — Это было восхитительно. Безумие — оно как гравитация, нужно всего лишь слегка подтолкнуть, — он проводит пальцами по моим волосам. — Что не убивает тебя, делает страннее…

Финал слишком предсказуем: смерть. Физическое или же моральное уничтожение неминуемо. Он уже начал.

— Ты обещал прогулку?

— Ах да! — радостно воскликнул Джером, вставая.- Пойдем, будет весело.

Мы заходим на кухню, где за столом сидят не самые милые мужчины. Стоило Джокеру переступить порог, как он начинает смеяться. В любой другой ситуации я бы сказала, что это просто его фишка, но как мне кажется, на данный момент он это делает, чтобы дезориентировать всех присутствующих в помещении.

— Назови мне хоть одну причину не убивать тебя прямо сейчас? — угрожающим тоном спросил темнокожий мужчина в костюме.

— Как насчет фокуса? — вполне спокойно спрашивает Джокер. Он втыкает карандаш к стол, делает круговые движение рукой, над его кончиком. – Я заставлю карандаш исчезнуть.