Ненависть

«ВЫПИСКА

из решения внеочередного бюро Светозаровского районного комитета ВКП(б).

Слушали:

О нарыве в Степном зерносовхозе:

Заслушав доклад ответственного секретаря райкома ВКП(б) т. Чукреева, внеочередное бюро районного комитета партии констатирует, что факты вопиющего разложения директора вышеупомянутого совхоза К. А. Азарова, члена ВКП(б) с 1911 года, как вскрытые в разоблачительной корреспонденции окружной газеты «Смычка», а также и приведенные в докладе т. Чукреева, целиком и полностью подтвердились Бюро признает сигнализацию окружного партийного органа справедливой и своевременной, а также целиком одобряет линию бюро районного комитета, ранее проводимую в отношении левака и перерожденца К. А. Азарова. Исходя из всего этого

постановили:

1. За сращивание с классово-враждебными элементами; за выдвижение на руководящие посты в зерносовхозе прямых в прошлом контрреволюционеров, каковым является назначенный управляющий отделением № 5 белогвардеец Е. Дыбин; за возмутительную травлю советских специалистов, жертвой которой стал покончивший самоубийством инженер Стрельников, а также уволенный приказом директора главбух Полуянов, за игнорирование решений бюро партийного комитета, выразившееся, в частности, в самовольной перекройке массивов; за преступное администрирование и измену делу рабочего класса члена ВКП(б) с 1911 года, Азарова А. К., из рядов Коммунистической партии исключить, снять с работы и отдать под суд.

2. Объявить строгий выговор за несогласие с настоящим решением и защиту Азарова; а) секретарю совхозпарткома т. Тургаеву; б) начальнику райотдела ГПУ т. Яркову.

3. Временное исполнение обязанностей директора зерносовхоза возложить на т. М. Шмурыгина.

4. Довести. настоящее постановление до сведения всех низовых партийных организаций района».

Трижды перечитав этот грозный документ, Азаров, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза. Похолодевшее, упруго стучавшее сердце его, словно устав от напряженно-бешеного боя, вдруг на секунду замерло, и Азарова охватило то знакомое ему чувство тоски и физической слабости, которое испытывал он всегда перед сердечными припадками. Просидев минуту-другую в полной неподвижности он, сделав усилие над собой, дотянулся рукой до настольного телефонного аппарата и, рывком крутнув раза три ручку, попросил дежурную телефонистку вызвать кабинет секретаря райкома.

Чукреев долго не отзывался, хотя Азарову было ясно, что тот снял телефонную трубку, но почему-то медлил откликнуться на его позывное «алло».

Наконец, не ответив на спокойное азаровское приветствие, Чукреев с места в карьер грубо спросил его:

— Выписку из решения бюро получил?

— Да. Вот она лежит передо мной, — тем же невозмутимо-спокойным тоном откликнулся Азаров, точно речь шла о какой-то малозначительной для него бумажке.

И этот спокойный азаровский тон, видимо, вывел из себя и без того явно взвинченного Чукреева. И он еще грубее спросил:

— Ну, и что тебе еще от нас надо? Кажется, все ясно.

— Не совсем все…

— Остальное выяснит райпрокурор. А ты давай партийный билет. Совхоз Шмурыгин приедет принимать завтра.

Помолчав, явно испытывая тем самым терпение. Чукреева, Азаров, твердо выговаривая каждое слово, точно диктуя по писаному, сказал ему: