Ненависть

– Я всегда говорил тебе: не теряй себя. Ты – это ты. Неважно, какую роль ты играешь в сериале, неважно, какие слова говоришь по сценарию на камеру. Ты сам сказал однажды, что навсегда сохранишь свою истинную сущность, потому что именно она делает тебя уникальным и самобытным. Вокруг полно людей, похожих на елочные игрушки: красивые внешне, но пустые внутри. Вот только оболочки без души долго не выдерживают. Самое главное в твоей жизни – это ты сам.

Джихян, смотревший на Худжуна через зеркало заднего вида, с тревогой обернулся. Темнота мешала разглядеть его лицо, но казалось, будто свет в его глазах постепенно тухнет. Джихяну было жаль парня, поэтому он попытался как-то разрядить обстановку.

– Думаю, неплохо было бы попробовать себя в развлекательном шоу. Ты уже сделал себе имя, это может пойти на пользу. Если честно, пора уже вылезать из своей скорлупы, хватит прятать себя настоящего. Тебе не наскучило это? – весело спросил он.

Худжун фыркнул в ответ.

– Кого волнует, какой я настоящий? Всем нравится мой образ, они хотят видеть его. Вечно эти рамки. Нужно быть брутальным, но в меру, относиться к людям по-доброму и никогда не забывать о манерах, постоянно улыбаться, повторять иностранные слова, притворяясь умным, строить из себя хорошенького… – Худжун нахмурился, при одной мысли об этом в груди возникло ощущение сдавленности, будто в машине было душно. – Я люблю поворчать, как дед, хочу есть спокойно и не стесняться, а что насчет смеха, такого, что живот вот-вот лопнет… Как все это скрыть от камер?

Он протяжно вздохнул.

– Поэтому это хорошая возможность для тебя. Покажи всем, какой ты на самом деле. Ты человек, который не может выдержать антисанитарии и довольно робок. Ты настолько дотошный, что даже, не протерев унитаз, на него не сядешь. Человек, который не только любит чистоту и порядок, но и имеет патологический страх заболеть из-за грязи, – дразняще произнес Джихян и похлопал Худжуна по плечу.

– Стоило только представить, а меня уже тошнит. – Губы его брезгливо перекосились.

Это вызвало яркую улыбку Джихяна.

– Сам же публично заявил, что готов поддержать своих антифанатов. А если их будет много, не повод ли это обзавестись Перчаткой бесконечности?[12] Отличная рука помощи получится. – Джихян щелкнул пальцами, на что Худжун громко рассмеялся.

– Разве это не забавно? Я же просто собираюсь сниматься в программе с антифанаткой, а волнуюсь так, будто меня голышом во вражеский лагерь засылают… – вздохнул он и расстроенно надул губы. – Как и сказал Ёнсок, я в долгу перед ним за тот инцидент, так что теперь моя очередь идти на уступки. Прислушиваясь к нему, я же правильно поступаю?

Худжун откинулся на спинку и посмотрел в потолок.

– Я просто подумал, что это, по крайней мере, должно быть весело. Попробуешь что-то новенькое для себя. – Джихян снова глянул на Худжуна и приободряюще улыбнулся.

– Уверен? – пробормотал он, вздохнув.

В голосе его чувствовалось сомнение. Едва ли он мог выразить сейчас свои неописуемые чувства, лишь поднял руку и начал водить пальцами в воздухе, рисуя бессмысленные каракули.

Джихян посмотрел на него. Он знал, что Худжун по натуре очень деликатный, заботливый и ласковый человек. Однако с тех пор, как он вошел в индустрию развлечений и двинулся вверх по карьерной лестнице, он утратил свои лучшие, светлые качества, похоронив их под грудами пыли в подвале души. Превратился в человека холодного, циничного и вспыльчивого. Все ради того, чтобы укрепить свои позиции в индустрии, стать невосприимчивым к негативу, ведь чем больше поклонников, тем больше ненавистников.

Эти изменения в нем как неизбежные издержки профессии всегда огорчали Джихяна, но волей-неволей ему приходилось с ними мириться. Он все гадал, решится ли Худжун однажды вылезти из своей скорлупы, выбросить ее раз и навсегда или так и продолжит до конца жизни скрывать от посторонних глаз тот огонь, что тлеет внутри и жаждет воздуха, чтобы разгореться. Временами, когда Джихян смотрел в его глаза и видел, как взгляд становится все холоднее и холоднее, его бросало в дрожь.

Если ты не бог, то, только став самим собой, сможешь по-настоящему открыться людям. Особенно страшно это делать, работая в индустрии развлечений. Она свирепее других, потому что здесь великодушие и заботливость могут обернуться против тебя.

Худжун не только выжил здесь, но и преуспел, став лучшим. Джихяну даже спрашивать не нужно было, каких душевных мук это ему стоило, он и сам знал ответ. А самое трудное из них – одиночество.

Он все больше и больше жалел Худжуна. Не все то золото, что блестит. Жизнь знаменитости – тяжелая штука.

* * *

– Телекомпания? Слушаю.

Когда Гынён позвонили, она решила, что кто-то из телекомпании наконец решил пригласить ее на интервью. Однако дела обстояли иначе. Звонившим оказался продюсер реалити-шоу Хан Мёнсу. Представляясь, он самодовольно назвал себя продюсером с руками Мидаса[13] в мире развлечений и предложил Гынён сняться в главной роли в развлекательной программе под его началом.