Ненависть

– Тебя выгнали из дома? Некуда больше пойти? – сухо спросил он, указывая на сумку.

Девушка проследила за его взглядом и спрятала глаза.

– Когда-то меня тоже выгнали из дома, тогда я бродил то тут, то там. Когда вернулся домой, то для себя решил, кем хочу стать. И вот я тут.

Девушка начала злиться, так как все давали ей советы, как быть и что делать. Ей было жаль, что она уже не в том возрасте, чтобы обретать какие-либо навыки. И сейчас она злилась на Худжуна и жалела себя.

– Если бы не ты, сейчас с моей жизнью все было бы нормально. Так что это все твоя вина! Но ты даже не извинился!

– Прости… Я прошу прощения, – все так же сухо произнес он, словно повторял заученные слова.

Гынён, которая еще минуту назад полыхала от ярости, застыла с широко открытым ртом. Оказалось, что извинения от Худжуна настолько легко получить. Несмотря на то что он извинился, девушка все равно была в гневе, но теперь оттого, как легко дались ему эти слова. В них не чувствовалось сожаление.

Он опустил голову и добавил:

– Я не знаю, что ты за человек, и боялся, что высмеешь меня. Обычно я не испытываю раскаяния, поэтому ничего не мог с собой поделать.

Хоть он и извинился, но сострадания в его словах не было.

– Ты бы сделал это снова?

Гынён была в замешательстве, но все же спросила. На что он лишь улыбнулся и кивнул головой.

– Да. Я не могу позволить, чтобы она пострадала.

Гынён вспомнила девушку в красном платье.

– Забудь. Я не позволю кому бы то ни было говорить об этом или выставлять меня дураком.

Слова Худжуна словно пронзили Гынён. Они звучали почти как угроза. Такого Худжуна нельзя было увидеть по телевизору. На мгновение у нее по телу побежали мурашки. Девушка почувствовала себя не в своей тарелке. Она почти не сомневалась, что он был жесток и по отношению к той девушке, но пытался выставить себя заботливым.

Пока Гынён внимательно смотрела на него, пытаясь понять для себя, что он за человек такой, Худжун молча осушил еще один стаканчик соджу. К токпокки он так и не притронулся. Возможно, его внутренняя суперзвезда все еще не хотела, чтобы кто-то видел, чем он ужинает.

Гынён сидела, положив руки на колени и прислонившись к подлокотнику дивана. Затем она протянула руку к пакету с токпокки, открыла их и поставила обратно на стол. Ей в какой-то момент даже стало жаль Худжуна, который при посторонних не может съесть то, что хочет.

– Угощайся. Я не ем токпокки, – не без сарказма сказал Худжун, наливая себе еще соджу.

– Так зачем купил то, что не ешь? А дети в Африке голодают, между прочим.

Худжун рассмеялся. Серьезность Гынён так рассмешила его, что в какой-то момент в уголках глаз у него появились слезинки. Неужели ее слова звучали настолько наивно? Гынён была озадачена его реакцией.

Держа одну руку на животе, он улыбнулся и тыльной стороной ладони другой руки вытер слезу, после чего снова наполнил стаканчик соджу, спрашивая себя, почему эта фраза его рассмешила. Соджу до добра не доводит.

Либо он психопат, либо садист, а возможно, и оба варианта. Внезапно Гынён представила его в кожаных леггинсах и с хлыстом в руках.

– Боже!

Девушка внезапно залилась смехом, прикрывая рот тыльной стороной ладони.

– Так теперь ты будешь моим менеджером? Если бы я знал, чем все это закончится, то сам бы лично пришел в журнал дать интервью.

Неплохая идея. Гынён невольно кивнула после его слов.

– Не обращай внимания, просто мысли вслух.

Гынён была поражена его честностью. Однако его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций.

Некоторое время они оба молчали. Худжун молча пил соджу, словно воду, и даже не прикоснулся к закускам. Гынён обняла свои колени и тихо наблюдала за ним.

Голова девушки была заполнена разными мыслями. Например, что ей делать, когда Худжун уйдет, и можно ли ей будет остаться в этой квартире. Или куда пристроить свои вещи.

– О чем задумалась?

Услышав его вопрос, она почувствовала себя неуютно, словно он мог читать ее мысли. Она ругала себя за то, что такая жалкая.

«Когда мне предложили сняться в программе, я думала, что моя жизнь изменится. Мне понравилось, что хотя бы на некоторое время я смогу сбежать от своих проблем. Я пришла сюда в предвкушении перемен в своей жизни, но из-за тебя все пошло наперекосяк. Так или иначе, я все равно здесь. Но это не значит, что позволю приставать ко мне! Усек?»

Гынён ощущала себя так, словно смогла приоткрыть дверь в тусовку знаменитостей, но в итоге стала лишь бледной тенью. Кому интересно смотреть, что она делает? Кто-то вообще будет смотреть?

Но она не могла позволить себе произнести свои мысли вслух. Если она сейчас уйдет, то вряд ли сможет найти ночлег где-то, кроме компьютерного клуба или мотеля, которые открыты круглосуточно.

– Извини, но можно мне задержаться тут на несколько дней? – Гынён говорила мягко, чтобы понять, насколько он был пьян.

Худжун злобно посмотрел на нее, словно собирался расплавить взглядом. Боже! Девушка чувствовала, что еще чуть-чуть – и ее просто выгонят на улицу. Нужно было срочно что-то предпринимать.