Ненависть

– Тогда все в порядке, но я все равно советую поехать в больницу. Хорошо хоть, ничего не сломано.

В уголках его глаз выступили слезы, словно Гынён сказала что-то очень грустное.

– Снова собираешься плакать? Маме позвонить?

– Прекрати! – ответил он и перевел взгляд на медикаменты, которые лежали вокруг них на полу. Он толкнул пузырек с антисептиком, и тот покатился прочь.

Девушка никак не отреагировала на его шалость и молча положила лекарство в аптечку, а затем собрала пластыри и окровавленные бинты.

– Кто же с тобой такое сделал? – спросила она и отвернулась, чтобы не показывать влажные от слез глаза.

Выражение лица Худжуна было холодным как лед.

Он будто был убит горем. Но почему же ей так больно? Она потерла свою ладонь.

Худжун молча сел на диван. Девушка закончила обрабатывать его раны и, не зная, что теперь делать, села на другой край дивана, упершись локтями в колени.

Наступило гнетущее молчание. Девушка положила голову на подлокотник. Худжун тоже сменил позу. Сейчас он был больше похож на бандита, который не выстоял в битве за свой район. Она не знала, что с ним теперь делать и какие лекарства ему нужны.

– Тебе нужен соджу или доктор? – спросила девушка, жалостливо глядя на него.

– Пластырь, – ответил он хрипло.

– Пластыря у меня много. – Она потянулась за аптечкой.

– Есть что-то, что заклеит сердце? – Он смущенно улыбнулся, так как вопрос показался абсурдным даже ему самому.

– Я поищу, но не уверена, что поможет. Давай сначала решим более насущные проблемы.

Она считала, что он сделал что-то безрассудное. Худжун молчал.

– У тебя есть соджу? – спросил он вдруг.

– Собираешься обработать свое сердце? Хорошо, я схожу и куплю. Должно немного помочь.

Гынён взяла пальто и надела обувь. Худжун все так же сидел, погруженный в свои мысли.

– Ты прямо фанат соджу. Правильно говорят, что, выбирая между вином и соджу, корейцы выберут соджу. Верно?

Девушка разложила на полу тарелки с кальмарами и токпокки и поставила стаканы для соджу. Увидев токпокки, Худжун поднял глаза на Гынён.

– Не смогла пройти мимо.

Гынён посмотрела на него, но он отвернулся и, не говоря ни слова, открыл бутылку соджу. Девушка протянула ему стакан, но тот начал пить алкоголь прямо из горла.

– Сначала съешь что-нибудь.

Она была удивлена поведением Худжуна, однако тут же достала вторую бутылку. Выпив половину бутылки за раз, парень вытер губы и поставил ее на пол. Гынён отщипнула себе кусочек кальмара и налила соджу в стакан.

– А ты быстро все схватываешь. Надо нам купить напольный столик для совместных посиделок, – сказал Худжун. При этом не было похоже, чтобы он пытался пошутить. – Не то чтобы я тебе предложение делал…

С чего вдруг он заговорил об этом? Худжун задумчиво смотрел в угол гостиной, казалось, его мысли были устремлены намного дальше.

– Тебе интересно, почему я так себя веду?

Девушка положила кальмара в рот и кивнула, не говоря ни слова. Худжун улыбнулся.

– Я пытался пойти домой в таком виде, но там везде дежурят журналисты, поэтому пришел сюда. И вовсе не потому, что соскучился.

Ну кто бы сомневался.

– Я с радостью ехал сюда, зная, что кто-то купит мне соджу.

– Боже, ты всегда найдешь что сказать. Либо говори, что хотел, либо молчи уже.

После слов девушки на мгновение глаза Худжуна загорелись.

– Как грустно, ты все равно стараешься держать дистанцию.

Гынён поджала губы в ответ.

Какое-то время оба молчали. Вместо этого Гынён продолжила есть кальмара, а затем отхлебнула немного соджу.

– Ты знаешь? О той девушке?

Гынён перестала жевать и посмотрела на Худжуна.

– Не надо на меня так смотреть.

Она тут же отвернулась и закатила глаза.

– Некоторое время назад она пострадала. Мне позвонили из больницы, но я отправил в отделение скорой помощи Джихяна. Та девушка была в критическом состоянии, и на восстановление потребовалось много времени.

Боже! Гынён тяжело вздохнула и покачала головой. Она подумала, что ту девушку избили.

– Она всегда говорила, что, даже если кто-то тебя толкает, не нужно делать того же в ответ. Она всегда была слишком доброй.

Гынён слушала Худжуна и вспомнила девушку в красном платье, которая плакала под дождем и молча смотрела на певца. Картина была очень грустной.

– В тот день, когда мы прибыли в Японию, я был поражен, что она тоже приехала. Я скучал по ней, хоть и надеялся, что чувства пройдут. Но я не мог и мечтать, что она сама придет, чтобы увидеться со мной, – с беспокойством рассказал он.

Так вот кого он постоянно высматривал и на съемочной площадке, и в аэропорту.

– Мне ничего не оставалось, кроме как встретиться с ней. Джихян тогда очень разозлился. Он считал, что не нужно жить прошлым, оно только ранит.

– Должно быть, тебе было больно…

Поэтому Худжун отказался от своего графика и вернулся в Корею раньше. Гынён, конечно, была все еще зла на него за тот случай в последний день, и все же ей стало его жаль.

– Думаю, она как-то узнала, что я отправился в Японию. Внезапно позвонила мне и предложила встретиться. – Он грустно улыбнулся.

В Гынён проснулся журналист, и она начала анализировать ситуацию, затем она посмотрела на него и слегка сощурилась.