Ненависть

Мы никогда не были одной из тех склонных к фантазиям пар, что заранее планируют счастливую развязку своего романа или на первом свидании обсуждают имя своего еще не родившегося ребенка. Собственно говоря, наше с ним первое свидание состоялось в ресторане, поразительно похожем на этот, и вместо того чтобы разговаривать о будущем или даже о нас самих, мы увлеченно состязались, кто больше съест горячих куриных крылышек. Мы вышли из ресторана с такими опухшими губами, что, когда он поцеловал меня на прощание, я этого почти не почувствовала. Через четыре месяца он прервал наше свидание, потому что у него от крылышек началась диарея. Еще через два месяца я призналась, что частенько играла с ним в поддавки. Он отнесся к этому не слишком хорошо.

Тем не менее, говоря о будущем, мы всегда вставляли в свою речь всякие удобные «если», которые преуменьшали значение того, что за ними следовало.

— Если мы когда-нибудь заведем детей, я надеюсь, что глаза у них будут твои, а ступни — мои, — говорила я, рисуя кончиками пальцев круги на животе у Эндрю.

— Если мы когда-нибудь заведем детей, я надеюсь, что желудок у них будет твой. Тогда мы сможем выставлять их на соревнования по поеданию чего-нибудь, а, отойдя отдел, на выигранные деньги уехать в Мексику, — отвечал он, стягивая мои волосы в конский хвост, а затем позволяя им выскользнуть из своих рук, как будто они были предоставлены ему только на время.

Возможно, урок всей истории заключается в том, что мне необходимо усилить бдительность. (События всегда несут в себе какой-то урок, разве не так? По крайней мере, должны, потому что если нет, то тогда зачем они происходят?) На этот раз он, наверное, состоит в том, что мне следует стать более внимательной, поостеречься. Потому что вчера в какой-то момент линия раскола между нами сдвинулась, а я этого даже не заметила, не ощутила.

Мы планировали отправиться с нашими друзьями Дэниелом и Кейт в Центральный парк, чтобы отпраздновать столь нечастое у нас свободное время путем веселого его прожигания. Завесу влажного тумана над Манхэттеном унес свистящий бриз, и после душного августа мы с облегчением балансировали на границе времен года. Поскольку все остальные жители города проводили предпраздничный уик-энд в местах получше этого, мы пользовались тем, что на тротуаре не было никого, кроме нас. Мы с Эндрю раскачивались из стороны в сторону, толкали друг друга локтями под ребра, ставили подножки, шлепали друг друга по бокам, как в игре «пятнашки». Я испытывала чистую радость, рафинированное ощущение счастья. Никаких сигналов беспокойства или каких-то неприятных ощущений в желудке, никаких предзнаменований того, что случилось позже.

Дэниел и Кейт шли впереди нас. Ее обручальное кольцо, хоть и небольшое, но очень заметное, поймало луч солнца, и на тротуаре появился театр теней. Наши ближайшие друзья — вчера еще можно было так сказать — «наши», тогда мы все еще были «мы» — и даже, наверное, больше, чем ближайшие друзья, они также были символами того, как славно для иных людей может быть устроен мир, какими естественными могут казаться обязательства. Дэниел и Кейт были словно взрослые, которые, хотя и вялым шагом, вели всю нашу команду, потому что необходимо было в полной мере насладиться этим кусочком лета перед тем, как деревья сбросят свою листву, освобождая место для снега.

После того как я коварным движением «запятнала» Эндрю своим безотказным обманным маневром, он закончил игру, взяв меня за руку и сплетя наши пальцы. Так мы шли некоторое время, рука в руке, пока я не почувствовала, что он начал теребить мой безымянный палец, на котором не было кольца, обхватывая его всей своей ладонью, как это делают маленькие дети. И хотя он продолжал молчать, мне почти показалось, будто он произнес эти слова вслух. Он собирался предложить мне выйти за него замуж.

Я уверена, что его намерения были совершенно конкретны — конструктивные предложения «как», а не туманные «если» или «почему». Выбрать свободный день и съездить на поезде в Коннектикут, чтобы получить благословение моего отца, или в Ривердейл, к дедушке Джеку. Обратиться в мой любимый ресторан, а также к семейному ювелиру. Никаких размышлений по поводу того, достаточно ли хорошо он меня знает, чтобы связать со мной свое будущее, никаких волнений из-за того, что он не может расшифровать бесконечные мысли, переполняющие мой непостижимый мозг. Но, в конечном счете, таков Эндрю; человек, не слишком озабоченный всякими «если бы» и «почему».

Прежде чем я успела подумать, не вызвана ли моя паника всего лишь иллюзиями, он обхватил меня сзади рукой и потянул к витрине ювелирного магазина. Я представила себе, как кольца подмигивают мне, хихикая над моей неловкостью.

— Тебе здесь что-нибудь нравится? — спросил он.

— Вот этот браслет очень красивый, — сказала я. — О, и эти сережки тоже выглядят очень эффектно. Здорово, что они висячие. Я никогда не носила таких. К тому же, посмотри, при их возврате гарантируется стопроцентное возмещение стоимости. Всегда приятно, что можно получить свои деньги назад.