Ненависть

– Да нет, всё как обычно, единственное мне показалось, что Осипыч снулый какой-то, будто обкуренный был. Да, и еще… Мне странным показалось, что жена голоса из спальни не подавала, она обычно спрашивала у него, кто пришёл, и здоровалась, а этот раз молчала.

– Хорошо, Юрий Викторович, пока, до выяснения всех обстоятельств дела, посидите у нас, а там видно будет.

Когда его увели, в кабинет вошёл стройный мужчина, вылитый Аполлон, стильно одетый и благоухающий дорогим мужским парфюмом.

– Привет, Дон Жуан, что опять ночь жаркая была, очередная краля спать не давала. Смотри, Серёга, доведут тебя бабы до ручки!

– Привет, женоненавистник! Что завидуешь?

– Было бы чему.

– Завидуешь. Небось от тоски воешь в своей холостяцкой берлоге?

– Нет, сегодня от зубной боли в основном, – буркнул я, потому что слова Серёги задели за живое: порой, и правда, бывало до боли тоскливо без женского тепла. – Что у тебя там по Львовым?

– Да так ничего особенного. Мужик, как мужик, кстати, наш бывший коллега.

– Интересно!

– Да ты его должен знать: он замом начальника уголовного розыска в соседнем районе был.

– Роман Викторович Львов, Ромка, не может быть! То-то, я думаю: фамилия знакомая. Классный сыщик был, а потом вдруг исчез.

– Вот это, пожалуй, и самое интересное: ушёл в отставку по религиозным убеждениям.

– Да, ты чё! Львов в религию вдарился!

– Не просто в религию, а в нетрадиционную; он стал Свидетелем Иеговы, более того, ещё и жену свою туда затащил.

– Так вот оно что! Они все иеговистами стали.

– Кто они?

– Дети Львова.

– Не знаю, как все, а старший точно, он у них там даже вроде главного. Ещё выяснил от соседей, что дочь они свою из-за этой секты потеряли и что отец их проклял и лишил наследства.

– Вот это оборот! А ведь Роман вполне мог провернуть это дело и Крюгера подставить… Но этого просто не может быть! Не могу поверить, чтобы Ромка Львов стал бандитом! Что в мире делается? Куда катимся? Нет, не может такого быть!

Дверь в кабинет распахнулась, зашёл Булкин, он поздоровался и, смеясь, стал увлечённо говорить:

– Слушайте, мужики, какую хохму я только что видел. Часов в шесть утра вызвали нас по одному адресочку: мужик пьяный жену убивает. Приезжаем, а там хлюпик в трусах и майке и жена – центнер с гаком – на кухне к стулу его привязала, а тот орёт благим матом на весь дом: «Убью заразу!». Вот соседи полицию и вызвали. Так это ещё не всё, мужики! – затараторил Петя, видя, что история не очень нас развеселила. – Когда мы хлюпика отвязали, он стал жизнь свою проклинать и кричать, что надоело так жить и всё такое, потом вскочил на подоконник, раскрыл окно и выпрыгнул, руки распластал, как Бетман, мордой об асфальт так и шмякнулся.

Мы с Серёгой переглянулись, не понимая, что с нашим сотоварищем, что он так веселиться от этой истории.

– И что насмерть? – спросил я.

– Какой насмерть! В том весь и прикол: бедолага с перепою забыл, что уже неделю новоселье празднует. Это раньше они на восьмом этаже жили, а теперь на первом. Короче, нос себе расквасил и лицо об асфальт всё свёз, теперь в больнице под присмотром врачей и полиции. Пятнадцать суток за хулиганство схлопотал. Может из запоя хоть выйдет.

Посмеявшись, мы взялись за дело: каждый высказал свои соображения, наметили план работы над версиями. Решили, что Петя займётся сбором сведений о погибших, Серёга – детьми потерпевших, а я – слесарем. Внутреннее чувство подсказывало мне, что Крюгер не виновен, но факты говорили обратное.

После совещания, когда помощники умчались выполнять полученные задания, я решил немного подумать. В управлении это сделать невозможно (постоянно кто-нибудь отвлекает), поэтому я пошёл в ближайший парк. Там был пруд, заросший жёлтыми кувшинками, на берегу которого в одном укромном уголке, под раскидистой ивой стояла скамейка. Я всегда уходил сюда, если надо было покумекать над заковыристым делом. Приглушённый шум города, влажный воздух с запахом тины, кваканье лягушек и щебетание птиц – всё это располагало к размышлению.

Как обычно я решил разложить всё по полочкам. Что против Крюгера: во-первых, время и место; во-вторых, вещественные доказательства; в-третьих, его преступное прошлое. Короче, достаточно, чтобы впаять ему по полной.

А что за него: моя интуиция и его рассказ. Не густо. Ну, ещё то, что раньше он никого не убивал – так времена меняются, и люди тоже.

Почему я так уверен, что его рассказ правда? Я не мог ответить на этот вопрос, но моя уверенность от этого не ослабевала.

Хорошо, будем плясать от печки: допустим, я хочу подставить бывшего рецидивиста. Для этого я должен знать его прошлое и нынешнее положение, график работы, чтобы всё спланировать, вызвать в нужное время. Это единственная зацепка и возможность выйти на настоящего убийцу. Итак, надо искать того, кто вызвал слесаря.

После обеда был запланирован обыск в доме и гараже Крюгера, поэтому я решил заглянуть в домоуправление и узнать всё, что можно о заказчике.