Ненависть

Стрелок, не меняясь в лице, вставил кольцо на место и загнул усики. Руди едва не пробил истерический смех.

Минуты слились в сплошную тягучую пелену. Ни звука, ни шороха. За окном начал накрапывать мелкий, нудный дождишко.

Стрелок приложил палец к губам, пригласил за собой и выскользнул в коридор. Всегда удивляла способность бандита появляться и исчезать совершенно бесшумно. Вроде не хилый мужик, обвешан снарягой, а движется огромным, плавным котом. Не тем домашним увальнем с противоблошиным ошейником, умеющим лишь требовать жратвы и осоловело греть мягкое пузо на солнышке, а дворовым бродягой, со шрамами и разорванными ушами, привыкшим охотиться и убивать, перед которым в страхе бегут даже псы.

Стрелок  вошел в дверной проем напротив. Квартира, похоже, пережила маленький взрыв, часть внешней стены обвалилась, склизкие остатки меблировки раскиданы, потолок покрыт слоем гари. Бандит осмотрел улицу, не подходя близко к пролому. Безмятежная тишина. Мертвый город показал клыки и вновь затаился, поджидая следующую неосторожную жертву.

Наружу выбрались другим путем, спрыгнули сквозь неряшливую дыру в перекрытиях и далее, через окно первого этажа, в густые кусты и лопухи величиною со средних размеров зонт. Еще одна милая привычка Стрелка,  никогда не ходить одной и той же дорогой, звериная натура.

Никого. Спокойствие в первозданном виде.

– Вроде клюнули, – устало улыбнулся Стрелок, подставив лицо под тяжелые, холодные капли. – И дождик нам на руку, в такую погоду нормальные люди по домам сидят, потягивая глинтвейн. Где только взять нормальных людей?

– Кто это были? – поинтересовался Руди, когда они отошли прочь от дома, едва не ставшего мышеловкой.

– Без понятия, – легкомысленно признался Стрелок. – Их много и настроены крайне недружелюбно. А и хер с ними, город большой, дивизию спрячешь.

– А где остальные?

– Ждут у тридцать седьмой школы. Тут рядом.

Небеса разверзлись, обрушив на руины потоки воды. Видимость упала до минимума. Руди промок до нитки, и начал выстукивать зубами веселенький марш.

Стрелок жестом приказал замереть, и прильнул к рации, закрепленной на левом плече.

– Волк, я Лесник, как слышишь меня.

– Слышу тебя, – голос в динамике чистый, без всяких помех.

– Подхожу со стороны Первомайской, постарайтесь в нас не стрелять. Ждем на улице.

– Понял тебя Лесник. Конец связи.

Сквозь пелену водяной пыли просматривалось угрюмое здание в три этажа. Больше на тюрьму смахивает, чем на школу. Разрушений особых не видно, отсидеться бы в сухости, так нет, торчим под дождем.

От здания отделились темные, похожие на тени фигуры. Вольф, за ним Рувас, Мамчур и остальные.

– Ну как? – спросил Дирлевангер, с козырька фуражки лил небольшой водопад.

– Ушли на север, – поделился информацией Стрелок. – Не меньше сотни, вооружены до зубов. Один отряд видели издали, еще два прошли стороной.

– Опознали?

– Местные скорее всего, – пожал плечами бандит. – Максимум через час смекнут что нас потеряли, разделяться на мелкие группы и начнут прочесывать город.

– К этому времени мы будем уже далеко, – прикинул Вольф. – А у нас еще один раненный – Сокол. Шел первым, угодил в яму с шипами, ногу до кости вспорол.

– Вас нельзя оставлять одних, словно дети малые, – посетовал Стрелок. – Я ведь предупреждал.

– Куда мы в такую-то мокротень? – заканючил подошедший Кникер, успевая жевать на ходу.

– Молись чтобы лило, олень, – сверкнул глазами Стрелок. – Водичка все следы смоет. Или хочешь познакомиться с нашими друзьями поближе?

Кникер выругался в полголоса и исчез.

Школа потерялась в туманной дымке. Дождь, как назло, начал слабеть, превратившись в противную изморось. Миновали пустырь, заросший полынью, и уперлись в высокую, поросшую лесом насыпь.

– Перегон Свердловск-Шарташ, – нарушил молчание Стрелок. – Все наверх.

Сам задержался и тщательно осмотрел пологий склон на оставленные следы. А разве может не наследить группа измученных людей, с тремя ранеными на руках?

Насыпь прямая как стрела. Когда-то здесь тянулась железная дорога, рельсы до сих пор угадывались в траве. Вольф неуловимо изменился. Глаза горели, даже хромота пропала. Неужели близко к таинственной цели всего предприятия?

Головной дозор временно переквалифицировался в тыловой, и засел в уютных кустах, наблюдать нет ли хвоста. Зондеркоманда утопала вдоль путей. Дождь прекратился, проглянуло солнышко, от прогретых за день руин поднималась легкая дымка, превращая город в неуловимый мираж. Кажется подует ветер и видение исчезнет бесследно.